— Я буду убивать тебя медленно, —
играя желваками, пообещал Гарм.
Голос его звучал глухо и
угрожающе.
Лёха промолчал. Его внимание занимал
язык тела обоих противников. Кулаки графа были сжаты так, что
побелели костяшки, а вот ушастого, похоже, семейная трагедия
союзника оставила равнодушным. Куда больше его занимал пленный
собрат.
— Сперва я выпотрошу тебя и узнаю
имя хозяина, — он взял со стола нож, — затем убью девчонку и посажу
на её место кого-то более покладистого.
Полюбовавшись игрой света на лезвии,
Гарм неторопливо, наслаждаясь каждым мигом, разрезал пленнику
сухожилие на левой ноге. Лёха стиснул зубы, но всё равно не смог
сдержать стон и накативший ужас.
Во все времена пленников так лишали
возможности побега. Разрезанное сухожилие, даже зажив, навсегда
делало человека инвалидом, не способным самостоятельно
перемещаться.
Несмотря на сидевшего внутри демона,
способного залечить и не такую рану, Стриж всё равно испытывал
первобытный страх остаться калекой. Страх, которому он позволил
отразиться на лице.
Гарму зрелище понравилось. Его
улыбка больше напоминала звериный оскал.
— Это только начало, мразь, —
пообещал он, демонстрируя нож. — Когда я получу доступ к артефакту
Кречетов, то обрету такую мощь, что смогу справиться хоть с самим
императором! И твоему хозяину, тварь, придётся ответить за то, что
он вмешался в мои дела...
Лезвие прошлось по второму
сухожилию. Лёха заорал в голос, изливая боль в крике.
Эльф взирал на это с сочувствием, но
не сделал ни единой попытки остановить пытку.
— Как видишь, — удовлетворённо
оглядев пленника, произнёс граф, — теперь даже способность менять
лица не поможет тебе сбежать. Ты сдохнешь в этом подвале,
ничтожество. Вопрос лишь в том, насколько мучительно это будет.
В этот момент угроза казалась очень
реальной. В сознании настойчиво билась иррациональное желание сжать
пальцы и сломать тревожное кольцо. Но что толку? Кречеты не полезут
в самое сердце чужого клана, чтобы вытащить из плена чужака. А если
бы случилось чудо и они это сделали — толку от самоубийственной
атаки не будет.
— Начнём с простого, — буднично
произнёс граф. — Как мне тебя называть?
Обычно, чем больше Стриж нервничал
или боялся, тем больше он шутил. Часто тупо, но это помогало
нервной разрядке. Вот и сейчас у него в голове пронеслось несколько
весьма нелепых вариантов, начиная с «Бонд. Джэймс Бонд» и
заканчивая «Папочка, неужели ты не узнаёшь меня?».