— Ну да, — кивнула Эри. — Там Ленин.
А что?
— А надпись ты прочла?
— Нет, — Эри нахмурилась. — И что
там написано?
— Что он просветитель и гуманист, —
пояснил Лин. — Прости, но там, где мы такие памятники видели,
гуманистом он ни разу не был. Да и быть не мог. Там про него
анекдоты такие ходили... впрочем, тут лучше не надо, наверное.
Потом расскажу.
— Правильное решение, — похвалил
Саб. — Не трепли языком в общественных местах.
***
За списком пошли после ещё четырех
стаканов чая, которые снова принес Саб. Все понимали, что дальше
тут сидеть не стоит, но... кафе почему-то казалось очень уютным, да
и чай, который им заварила кассирша, был действительно вкусным.
— Нам просто пока некуда идти, —
догадалась Эри. — Вот мы и сидим тут, как приклеенные. Но ничего,
вот найдем что-то, и тогда...
— Шилд, лезь в корзину, — приказал
Саб. — Всё, берем вещи, и пошли.
У задней двери постучали, как было
велено, и вскоре на стук вышла кассирша, которая держала в руках
тетрадный листочек, исписанный убористым аккуратным подчерком.
— Вот, держите, Сереженька, — она
протянула листок Сабу. — Десять вариантов вам нателефонила, все по
югу, как вы просили.
Пятый посмотрел на неё с интересом —
сейчас речь кассирши стала совсем иной, не такой, какой она была в
зале. Словно хорошая актриса сбросила в мгновение ока облик
базарной хабалки, пусть и не злобной, и оказалась интеллигентной
женщиной средних лет, с высшим образованием, приветливой и
деликатной.
Ничего себе метаморфозы, подумалось
ему.
— Эти варианты точно свободны? —
спросил Саб. — А то мы приедем, а там уже всё продано.
— Упаси господь, — покачала головой
кассирша. — Все лично прозвонила на всякий случай, все свободны. Вы
уж простите, что написала от руки, у меня печатник сломался,
заедает ленту, а в ремонт нести некогда. Надо бы заказать хорошие
шестеренки, а то с завода поставляют с пластиковыми, и протяжка
очень быстро выходит из строя. Но ничего, подчерк у меня всегда был
хороший, вы же разберетесь, Сереженька?
— Конечно, — кивнул Саб. — От всей
души благодарю вас, Глафира Кирилловна, — он протянул женщине
десятирублевую бумажку. — Нет, нет, прошу вас, берите. Это на
ремонт... печатника.
Кассирша улыбнулась.
— Очень советую вам обратить
внимание на три последних варианта, — чуть понизив голос,
произнесла она. — Те, которые машина выдала первыми... словом, они
уже давно у нас гуляют, и никто не берет. Значит, там что-то не
очень хорошо. А вот последние, они совсем новые. Два вчерашних, и
один сегодняшний. Собственно, по югу, и по нашей эхе это пока что
вообще всё, рано слишком, сезон начнется позже. И... берите с
мебелью дом. Обязательно с мебелью.