Расселина, по которой шли изгнанники, постепенно становилась все уже и уже, голубоватые каменные откосы стиснули травяной ковер до тонкой полоски, и в конце концов растительность сдалась, отступила, обнажив из-под корней ровную ленту из серого камня, покрытую морщинками мелких трещин.
В спину дул свежий ветер, несущий солоноватый запах моря, дышали теплом успевшие вдоволь изведать солнечных лучей склоны – идти казалось легко и приятно. Потом стены расселины внезапно раздвинулись в стороны, словно испугались преградившего путь ущелья с еле слышно журчащей в глубине речушкой, а дорога резко повернула вправо, на скальный карниз, и стала упорно забираться в высоту.
Местами древний тракт был полностью засыпан камнями, местами – совершенно чист, но серьезных препятствий не возникало, и вскоре после полудня дорога вывела изгнанников к бурой бетонной коробке с высокой приступкой, уткнулась в нее, расширившись до округлой площадки метров пятьдесят в диаметре и оборвалась.
– Вот и пришли, – нервно хмыкнул нагнавший правителя Симеон.
– Пришли, – признал Найл и негромко подумал вслух: – Интересно, а Борк знал, чем кончается этот проход?
Никто не ответил.
– Привал! – разрешил правитель, и задумчиво подергал себя за мочку уха.
Позади шумно располагались на отдых ничуть не уставшие после короткого перехода путники – распаковывали заплечные мешки, доставали припасенные продукты, рассаживались на теплых от солнца камнях. Послышался смех. Правитель оглянулся: несколько шумливых подростков пытались оттащить с дороги широко расставившего ноги смертоносца, но пока безуспешно.
Детишки балуются.
Найл вздохнул и неторопливо обошел бетонную коробку кругом.
На жилье не похоже: единственный проем, смахивающий на дверь, слишком низок и узок – не на четвереньках же туда забирались? Окон нет совсем. Разве только два квадратных отверстия со стороны приступки. Сама приступка сильно напоминала платформу – вроде тех, что были в метро, – но только очень короткую.
А может, это и вправду платформа?
Найл опустил взгляд под ноги: нет, не похоже. Правитель прекрасно понимал, что за тысячу лет на открытом воздухе ни от рельсов, ни от шпал ничего не останется, но все же хоть какие-то следы должны сохраниться! А здесь – девственная скальная порода. Да и куда ехать? В пропасть? Приступка обращена именно к близкому обрыву.