– Уходим, – замахал руками северянин. – Уходим наверх! Двух караульных оставим у лестницы. Смена – каждые десять минут.
Вонь от бомбардирских газов хорошо ощущалась даже выше этажом, хотя здесь глаза уже особо не щипало. Прорыва дикарей через некие тайные дополнительные проходы не произошло, и братья по плоти разошлись по этажу, более-менее спокойно осматриваясь в странных закоулках.
Весь этаж разгораживали легкие перегородочки от пола до потолка из пожелтевшего от времени прозрачного пластика. Нормальные, непрозрачные стены имелись только в четырех местах – вокруг установленных рядом с опорными колоннами туалетных кабинок и умывальников. Целое зеркало нашлось только в одном – и перед ним так же возвышался алтарь.
В остальном – здесь была своя особая, городская пустыня. Голый пол, усыпанный обрывками изоляции вперемешку с пылью от штукатурки, потолок с выкрошившимися плитами из вспененного пластика, голые стены – и все. Правда, в нескольких местах на пластике остались малопонятные выцветшие картинки, изображающих какие-то буковки с ножками, или камушки с глазами, но все остальное – столы, стулья, лампы, электроприборы, различную технику за минувшую тысячу лет местное племя освоило, пустило в дело, растратило, использовало. Причем, похоже, безвозвратно.
– Поставим лагерь здесь, – решил Найл, осмотрев угловое помещение. Ему понравились и размеры холла, позволяющие без труда разместиться всему отряду, и небольшой огороженный закуток в самом стыке стен, где он мог уединиться на правах правителя, оставаясь при этом в самом центре бивуака. При этом сквозь стеклянные окна открывался великолепный вид на бушующие снаружи стихии. Посланник Богини никак не мог привыкнуть к этому ощущению – на расстоянии вытянутой руки ревет шторм, а тебе спокойно и сухо.
Костры разводить никто не стал – не из чего, и найденное Нефтис мясо пришлось жевать всухомятку. Зато воды хватало с избытком: она текла по стенам шахт лифтов, струилась по ступенькам лестницы, капала с потолков туалетов и умывальников, лилась по стоящим там трубам.
При виде этого изобилия в головы всех путешественников приходило сожаление по поводу того, что напиться впрок невозможно – и во время обратного морского путешествия им придется мучиться от жажды точно так же, как во время плаванья сюда.