Из одного ящика майор вытащил форму, похожую на пилотскую, и начал прикладывать ее к Россу.
– Сойдет, – бросил он. – Напяливай! Мы не можем ждать тут всю ночь!
Росс натянул форму. Как только он застегнул последнюю молнию, его спутник нахлобучил ему на голову куполообразный шлем. В дверь заглянул пилот.
– Нам бы взлететь побыстрее, Келгариес, а то повесят на нас задержку.
Они поспешили на взлетное поле. Вертолет был необычным видом транспорта, а эта машина – узкий как игла корабль стоял на плавниках, а его нос смотрел вертикально вверх – явилась прямо из будущего. Вдоль одного бока тянулась лестница, по которой пилот взобрался в корабль.
Росс неохотно преодолел те же ступеньки и обнаружил, что придется сидеть съежившись, упираясь коленями в подбородок. Что еще хуже, как бы мало здесь ни было места, ему пришлось уместиться там с майором. С треском опустившаяся большая прозрачная крышка плотно закрылась, запечатав их внутри.
За свою короткую жизнь Росс часто боялся, боялся мучительно. Он боролся и закалял свой ум и тело от таких страхов. Но сейчас он чувствовал не страх – это была паника, столь сильная, что его замутило. Он понял, что заперт в этом узком пространстве и не властен над своим ближайшим будущим; и это знание столкнуло его лицом к лицу со всеми известными Россу кошмарами, объединив их в одно невообразимо ужасное целое.
Сколько длится кошмар? Минуту? Час? Росс не мог сказать. Но наконец тяжкая исполинская рука сдавила ему грудь, он отчаянно рванулся к воздуху, и мир вокруг него взорвался.
Он медленно приходил в себя. На миг ему показалось, что он ослеп. Затем он постепенно стал различать оттенки серого света. Наконец Росс понял, что лежит на спине, провалившись в кресло. Окружающий мир был скручен вибрацией, которая пронзала и его тело.
Росс Мердок так долго оставался на свободе благодаря своей способности быстро анализировать ситуацию. За последние пять лет редко случалось, чтобы он не знал, как повести себя с нахалом или ответить на нахальство. Теперь он осознал, что оказался под колпаком. Он уставился в темноту и думал, напряженно и яростно, убежденный, что у всего случившегося сегодня лишь одна конечная цель – поколебать его уверенность в себе и сделать покладистым. Зачем?
Россу была присуща стойкая вера в свои способности, и он обладал даром предвидения – даром, редким у столь молодых. Он знал, что если Мердок важен Мердоку, это вовсе не значит, что он важен для кого-нибудь еще. На него завели дело – столь серьезное, что судья Роул запросто мог угрожать ему чем угодно. И это дело существенно отличалось от многих других дел; до сих пор ему почти всегда удавалось избегать наказания. Как полагал Росс, благодаря тому, что он работал в основном один и тратил много сил на то, чтобы заранее составить план действий.