Глянул в зеркало и не удержался от улыбки: "Как такое назвать?
Вчера еще в бобровой шубе по Петербургу к главе тайной канцелярии
запросто ездил, а сегодня в профессорском семидесятых годов
двадцатого века наряде щеголять. Без документов, без денег, - он
тяжело вздохнул, вспомнив, что единственный свой законный документ,
справку об освобождении, оставил в прошлом.
- Ну, как? - заглянула в кабинет Петровна. - Хорош, чисто
профессор, - однако сказала она это с непонятной интонацией. Он
нахлобучил мерлушковый головной убор и шагнул к выходу.
Охнул и скривился от боли.
- Нога? Вот незадача. Погоди-ка, - тетка исчезла, а он свернул
барахло и засунул в большой пластиковый пакет.
- На, тоже профессорская, - протянула заботливая тетка тяжелую
трость с резной ручкой. - Марь Ивановна, поди, не заметит.
- Ну, прощевай, милок, - она проводила тяжело ступающего Лиса к
выходу. - Ступай с богом.
Массивная дверь распахнулась, и на заснеженный тротуар
провинциального городишки из здания старого музея вышел человек,
словно сошедший со страниц романов о советских ученых пятидесятых
годов. Он оглянулся, поднял воротник давным-давно вышедшего из моды
пальто и двинулся вперед, опираясь на роскошную резную трость.
Законченную картину портил только несуразный пакет с надписью
"Кристиан Диор".
По заснеженной улице провинциального городка, мерно постукивая
тяжелой, резной тростью, двигался одинокий пешеход. Пасмурное,
тяжелое, словно свинцовое небо. Поземка, летящая в лицо.
Александр поправил кашне и плотнее запахнул ворот старого
пальто.
"Умели, однако, строить гардероб при коммунистах, - неожиданно
усмехнулся он. - И как ни крути, пальтишко-то теплое. Нынешним
синтепонам не чета. Однако, время к вечеру, нужно что-то делать,
иначе как бы на улице не заночевать".
Дошел до угла и остановился в раздумье: "И где может
располагаться этот магазин?" Ничего другого, кроме как попытаться
реализовать мелкие монеты ему в голову не пришло.
"Странно? - изумился Лис. - А ведь я даже не вспомнил о своей
профессии. В таком прикиде никто бы меня не раскусил, и в любом
автобусе можно кошель срезать".
Но мысль эта показалась не то что глупой, а скорее просто
неинтересной, чужой.
"Не пристало князю по карманам шнырять", - усмехнулся он и
двинулся дальше.
Пряча лицо от пронзительных ударов ветра, двигался почти наугад
и поднял голову, только когда дошел до очередного перекрестка.
Обернулся и в пелене усиливающейся метели разглядел витрину.