— Ты думаешь, это напечатают?
— Сначала в нашем «Молодом Коммунаре». Семнадцать туров —
семнадцать подвалов. Газету будут искать по всей стране,
копировать, переписывать. Потом издадут брошюрой в серии
«Библиотечка начинающего шахматиста». А дальше видно будет.
Разумеется, обязательны два условия: победное выступление на
турнире, и хорошо написанный материал. Обзор игры неудачника никому
не интересен. В любом случае, партию со Спасским наши опубликуют
точно: когда черноземский шахматист обыгрывал экс-чемпиона, да ещё
на чемпионате страны. Первый раз в истории! Пиши. И да, к тебе
обязательно будут подходить и тренеры, и, думаю, сами
гроссмейстеры. С вопросами. Ты эти вопросы записывай и вставляй в
книгу. Кто, что, когда... Иногда вопросы важнее ответов.
— Уже подходят. Вернее... Ну, Аверкин, у нас с ним номер на
двоих... Весь вечер меня пытал, что и как.
— Вот и славно. Ты отвечай, отвечай. Нам, комсомольцам, от своих
скрывать нечего.
Я, конечно, лукавил. В том смысле, что Антону и в самом деле
скрывать-то было особенно и нечего. Скажет честно, что я вдруг взял
да стал играть в бисову силу, так кто ж ему поверит? А если и
поверит, что проку в подобном знании?
— И да, договоримся сразу. Авторов двое, я и ты, гонорар
пополам. Устраивает?
— Да я... Да я могу и совсем... без денег могу, то есть.
— Это ты не подумал. Импульсивный ответ. Деньги при социализме
есть признание общественной значимости труда. Написание книги, да
даже небольшой заметки — это труд, и труд непростой. Каждая копейка
пахнет потом. Как любая трудовая копейка.
Пока Антон обдумывал и записывал, я считал поезда. На шестом
поезде посмотрел на часы.
Времени ещё достаточно.
И мы поехали на Красную Площадь. Ну, а куда ещё можно поехать
провинциалам в половину второго дня? Солнышко яркое, ветер слабый,
башня Спасская, куранты кремлевские, звёзды рубиновые, мавзолей
гранитный, место лобное.
И мы среди всего этого великолепия, как два муравья в
сахарнице.
Я смотрел на площадь. Людей немного, а теней и вовсе две. Но
какие тени! Огромные. Бродят по площади странным путем, будто
небесные тела тёмной материи. И казалось мне, что этим теням сотни,
нет, тысячи лет. Или больше. Они, эти тени, к людям ни добры, ни
злы. Как молнии. Вулканы. Ураганы. Что урагану люди? Ничто. Для
ураганов люди не существуют. А вот для людей ураганы очень даже
существуют.