На Германа навалился тяжелый липкий ужас. Наверное, он испугался бы куда меньше, если бы увидел выползающего из темноты перед его машиной тоскливо воющего монстра. С этим он хотя бы мог как-то бороться – запустить мотор «BMW» и впарить газу, но…
«…догонит меня…»
Вот оно? Уже?! Началось?!
Герман попытался закурить, однако после первой же затяжки его едва снова не вырвало. Он хотел затушить сигарету в пепельнице и не смог; даже это потребовало стольких усилий, сколько он не был в состоянии себе позволить. Длинный окурок остался тлеть в своей будущей могиле.
Так что же все-таки случилось? Было ли это очным знакомством с его вирусом?
От испуга его дыхание производило судорожные свистящие звуки; грудь часто и резко вздымалась.
Почему так скоро? Не успело пройти и… Ах да! – он узнал о присутствии вируса в его организме всего два месяца назад, но мог быть инфицирован уже не один год. Полтора года, если быть точнее. Он просто не знал, вот и все.
«Вот именно, почему бы ни начать как раз сегодня? Чем этот день лучше или хуже тех, что были или будут? Может быть, для него сейчас самое подходящее время, а?»
Герман с большим усилием отрегулировал кресло, переведя то в лежачее положение, вынул из Большого «МАСТЕРА» спортивную куртку и попытался укутаться. Погода за бортом машины была довольно теплой, не смотря на ночь, но Германа била крупная дрожь. Он вытянулся на сидении и закрыл глаза.
Снаружи проникал шелест листвы сотен деревьев; он напоминал шум морского прибоя в ветреную погоду – не очень громкий, но мощный, словно таящий в себе какую-то таинственную, на время притихшую силу. Откуда-то из темной шуршащей травы в него вклинивался неровный стрекот кузнечика, как излишне торопливое гитарное соло в исполнении неопытного музыканта. Под капотом «BMW» лениво посвистывал ветер; время от времени пощелкивал уже почти остывший двигатель, трудившийся много часов подряд. В салоне машины Герман чувствовал себя, как космический путешественник в своем спецвездеходе, очень надежном и очень уютном (большой мотылек, сидевший на спинке соседнего кресла, только усиливал это чувство). Вокруг расстилалась таинственная ночь неизвестной планеты, и только здесь, внутри, можно было быть уверенным, что ты в безопасности. Постепенно с Германа сходило нервное и физическое напряжение. Он в безопасности. Теперь он в безопасности. Все прошло. ОНО – то непонятное, что случилось с ним недавно – уже закончилось. У него действительно был невероятно тяжелый день. Похоже, это был обычный физический срыв. Ничего больше. Это не обязательно должен быть проснувшийся вирус. Он просто воспринял случившееся в чересчур преувеличенном свете, под влиянием всей этой непривычной для него обстановки: он совершенно один, вокруг на многие километры его окружает почти что дикая природа, ночь… Конечно, все это могло запросто найти выход в виде таких проявлений.