Однако сегодня с Максом этого не произошло. То ли он слишком повзрослел, и его чувства каким-то образом притупились, перестав улавливать здешнюю ауру, то ли он чересчур переживал, что ему не удастся помириться с Леной. Макс собирался направиться к ней сразу после того, как проверит, что находится по указанному во вчерашнем объявлении адресу (он, впрочем, поймал себя на мысли: не является ли это на самом деле поводом, чтобы немного отсрочить их встречу, хотя идея, конечно, принадлежала ему и ни к чему не обязывала).
А может, он просто давно тут не бывал – со дня похорон деда, – и Пекарская его забыла.
Макс дошел до здания военного госпиталя, тонущего в сочной зелени каштанов по левую руку, и, сверившись с адресом в объявлении, повернул направо.
Примерно через три минуты ходьбы он оказался перед нужным домом, имевшим четыре этажа и украшенным маленькими балконами с фигурной лепкой. Войдя в парадное, Макс решил воспользоваться собственными ногами, а не лифтом, чтобы подняться на верхний этаж, и наконец остановился у лакированной под красное дерево двери с номером 8. Его сердце почему-то усиленно застучало, когда он потянулся к синей пуговице электрического звонка, но Макс был слишком взволнован, чтобы обратить на это внимание.
Сороконожка между его лопаток слегка шевельнулась, разминая двадцать пар колючих ворсистых лапок, и вновь обрела сонную бездвижность, в которой пребывала большую часть времени.
«Выходит, обычная квартира», – успел подумать Макс, когда услышал шаги по ту сторону двери.
Ему открыл совершенно лысый дядя лет под шестьдесят. На нем был серый спортивный костюм и белые кроссовки “Brooks”, будто он собирался совершить пробежку по улице или отправиться в спортивный зал.
– Здравствуйте, я по объявлению, – сказал Макс.
– Простите? – казалось, хозяин был искренне удивлен его заявлением.
– А разве… – Макс слегка обескуражено полез в карман джинсов за пожелтевшим клочком бумаги. – Разве оно не ваше?
Лысый секунду разглядывал объявление, так, словно нечто подобное видел впервые в жизни, и в то же время с явным узнаванием.
– Ах, ну да… конечно. Тогда добро пожаловать, – он посторонился, приглашая Макса войти, и закрыл за ним дверь.
Следуя за хозяином через длинную прихожую в одну из комнат, с такими же высокими потолками, как и в квартире его покойного деда, Макс испытывал не свойственную ему неловкость, нараставшую с каждым шагом, причин которой он пока не мог понять.