- Светлана Корнеева? – спросил декурион Цибрин.
- Да, - сказала уставшая женщина.
- Ведите к пацану.
Мы прошил до её комнаты, находясь в явной коммуналке. Кроме неё
я насчитал ещё шесть комнат. И сразу понял, что ремонт бы здесь не
помешал. Отбитая штукатурка на деревянном перекрытии потолка,
жирные подтёкли, разводы на стенах и потолке, особенно в районе
туалета и на кухне. Ремонт здесь не делали лет пятьдесят точно. Не
так плохо, но и хорошего мало.
Мы оказались в комнате Светланы. Цибрин поставил чемодан на стол
и там оказались лекарства, жгуты, шина и прочие вещи для оказания
первой и неверно не первой медицинской помощи. Пацан сидел в слезал
в углу… с поломанной рукой. Разбитым носом, свёрнутым…
- Светлана, Светлана, - покачал головой Цибрин. – Разве стоит
твоя комната таких страданий.
- В тресте я могу рассчитывать лишь на меньшую, да ещё с двумя
людьми. И ванна там на пятнадцать комнат и кухня, - сказал
Светлана.
- А здесь твой сын вместо груши для взрослого мужика… долго-то
до повышения, до льготной комнаты?
- Год ещё, - сказал она.
Поставив шину на поломанную руку, Цибрин сказал что надо завтра
сходить к врачу что бы он проверил голову на сотрясение. И нос
вправил, он свёрнут. Так что…
- Веди нас теперь к ироду, - сказал Цибрин, закрывая
чемодан.
- Это тот кто избил? – спросила бухгалтерша.
- Он самый.
Через минут мы стояли у двери. Дверь нам распахнул здоровый
бородатый мужик, с взлохмаченными волосами. Да, был чуть поддатый,
но не до того состояния ,когда не понимаешь кого бьёшь и что
делаешь.
Цибрин дружелюбно протянул ему руку что бы поздороваться. И
мужик за неё взялся, хотя видел что перед ним боевики одного из
трестов. Как
только его рука оказалась в лапе Цибрина… он её не мешкая
сломал.
Раздался крик, походивший на вой. Тот кто так легко бил и ломал
чужих детей, сам не очень был способен терпеть боль.
Цибрин выволок в коридор ирода и объяснил, что ломать руки и
носы детям нехорошо и что если он будет косо смотреть на Светлану
Корнееву и её сына, ему в следующий раз не то что руку, голову
сломают. Всё это сопровождалось воплями его жены, что «трое детей,
кто же их будет кормить?!». Но мы были глухи и слепы, лишь держали
дверь со своей стороны что бы она не выскочила в коридор.
Сам же герой сидел на протёртом деревянном полу, держа перед
грудью сломанную руку.