Алют всё не шёл и тогда Бутас пошёл обедать. Столовая находилась
в крайней части правого крыла. Большое, на двести персон помещение
почти не имело окон, центральные заложили что бы банально не
закидали гранатами в случае нападения. Его место всегда пустовало,
никто не садился на него. Сесть – считалось неуважением. Хотя
Бутасу часто обед носили прямо в кабинет и там он мог себе заказать
что душе угодно, хоть парную телятину, хоть мраморную говядину два
килограмма… да что угодно! Но иногда он ел вместе со своими
родичами…
Он сел за стол у изголовья стола. Справа и слева было на пт
ьшетсь тсульев было пусто, ближайшие родичи наверн где ели в кафе
ретсоранах. Растратчики клановых богатства! Повязал платок на
грудь, что бы не запачкаться, он принял большую тарелку, где
разместились почти килограмм зажаренной с кровью свинины, пол кило
тушёной с курицей картошки и немного грамм двести варёной морковки.
Мясо для волчьей души, для счастья; картошка, по сути со вкусом
курицы, для сытности; и морковка, самая нелюбимая часть для его
человеческой половины для витаминов. Вчера был горошек.
Он с удовольствием съел мясо, заметив что испачкал всё таки
повязанный на грудь платок кровью и жиром, тушёная картошка с луком
тоже оказалась неплоха, когда дело дошло до морковки, он заметил
что вдали обедает Алют. Значит всё таки пришёл… на душе как-то
потяжелело. Как же его теперь тяготило это обещание, этот долг! Он
доел нехотя морковку, выпил кофе – которого, слава Фенриру, волки
пили не больше чем люди что бы получить удовольствие и отправился в
кабинет.
Через пять минут к нему пожаловал и сам Алют Красноволков.
Наверно видел как он Бутас вышел из столовой и направился за ним,
выждав ради приличия пять минут.
Они поздоровались друг с другом. А затем Алют сказал:
- Я пришёл сказать свою волю…
- Чего ты хочешь за моё спасение? – спросил спокойно Бутас, хотя
внутренне он не был так спокоен. Слишком долго он ждал этого.
Алют задумался или сделал вид, и сказал:
- Есть одна вещь…
Бутас напрягся ещё больше, почуял, что это будет что-то из ряда
вон. Но отказать он не мог. Все кланы уже знали, кому он обязан
жизнью. Полиция прибыла слишком поздно, но узнала слишком много. Да
чёрт с ней с полицией с людьми, его родичи знали о данном слове.
Слышали!
- Говори, не тяни! – отрезал по деловому Бутас, бросив всякий
вид что он равнодушен. Он начинал нервничать.