Лодка вновь ударилась о какое-то препятствие, и корма заходила ходуном. Чтобы удержать равновесие, Грант на мгновение выпустил руль, а потом, судорожно схватив его снова, обливаясь потом, лег на прежний курс.
В самом деле, он ведет себя как дурак. Неожиданно суть этой догадки стала ясна Гранту – так ясна, что он едва не наскочил на мель и не пропорол днище лодки. Нечто подобное случалось с урожденными людьми, обязательно подметил бы Джастин – случилось бы с кем угодно; именно в этом и заключался смысл сущего – вторая грандиозная истина за шестьдесят секунд. Ум Гранта работал исключительно четко, подстегнутый страхом, функционировал сверхбыстро, ибо в какой-то момент юноша неожиданно подумал, что подобные мысли могут приходить в голову только урожденному человеку и возможность свалять дурака как бы венчала весь процесс понимания: нужно просто загнать поглубже сомнения и двигаться вперед, как учил Джордан. Сомнения – не обучающая лента, поговаривал отец. И не жизнь. Вселенная не погибнет, если вдруг сделаешь что-то не то. Не погибнет, даже если ты вдруг свернешь себе шею. Рухнет только твоя крохотная Вселенная, понимаешь?
«Я думаю так», – говорил он. Но это оказалось ложью. Как выяснилось только что, когда жизнь все расставила по местам. «Я свободен, – подумал Грант. – Здесь или у Кругерсов – я свободен, впервые в жизни мое положение зависит только от меня». Мысленно выдержав паузу, беглец признался себе: «Правда, не уверен, что мне это нравится».
«Идиот, очнись! Оглянись вокруг. Боже, неужто самолет опять возвращается?»
Неожиданно сзади вспыхнул яркий свет.
«Лодка. Боже, сзади лодка!»
Беглец включил скорость. Задрав нос, лодка с ревом понеслась по Кенникату. Грант включил бортовые огни. Их отражения тотчас засверкали в черной воде – в той самой, что вскипала позади пенными бурунами меж берегов, расположенных более близко друг к другу, чем на Волге. Берега густо поросли плакучими ивами, с возрастом обретавшими ломкость; их древесина стремительно трухлявела от времени. Из-за узловатых стволов река изобиловала топляком, представлявшим для судоходства бóльшую опасность, нежели скалы, ибо полузатопленные стволы деревьев постоянно перемещались с места на место.
Беглец решил, что зажженные бортовые огни в его положении меньшее зло, нежели гонка впотьмах наугад.