Волосат и грозен ствол у пальмы —
Ствол мой волосатей и грознее!
Закат стекает в море, как кровь моих врагов,
Смешались соль и сладость в багряной глубине,
Вчера я пил из чаши, сегодня – из ладоней,
А завтра выпью море, где плещется закат!
Снится хора дирижерам каждой ночью в каждом сне,
Будто людям пенье хором – свет единственный в окне,
Даже волки ночью воют, лапой угодив в капкан,
Про искусство хоровое, недоступное волкам!
Летят из имперьи
Им-пух и им-перья.
Пропала имперья —
И где же теперь я?..
Ах ты кукиш, ты мой кукиш,
Не продашь тебя, не купишь —
Разве только палачу
На дыбе тебя скручу?
Попал, как кур в ощип,
Но не желаю в щи —
Тащи меня в борщи,
Не то ищи-свищи…
Этим – больше, этим – меньше,
Эти – вовсе в пустоте,
Казанова любит женщин,
Каназава – каратэ.
На ковре из желтых листьев, вдоль обрыва, по Арбату,
Чуя с гибельным восторгом, что осядут на мели,
Пилигримы в шкурах лисьих, колченоги и горбаты,
Подают манто путанам вместо китайчонка Ли…
Замочи кирпичом буржуинскую тварь!
Бизнесмена – ножом! Фирмача – на фонарь!
Ты завел скомороха? Паяца? Шута?!
Вот рассудка цирроз и души нищета!
Развелось непризнанных талантов,
Словно дистрофических атлантов,
Вместо мышц – слезящийся бекон…
Нет бы подпереть плечом балкон!
Ах, зачем же ты, козел,
Выбрал меньшее из зол?
Вот и пей теперь, скотина,
Седалгин и фталазол…