В понедельник утром в беззаботном и радостном настроении я вернулся в Саскатун. Я подошел к дому по главной дорожке, высвистывая Матта: у меня был для него подарок – мертвый гофер, которого только что мы подобрали на обратном пути. Матт не ответил на мой свист. Немного обеспокоенный, я толкнул входную дверь и увидел маму, которая сидела на диване с выражением глубокого страдания на лице. При моем появлении она встала и судорожно прижала меня к своей груди.
– О дорогой, – воскликнула она, – твоя бедная, бедная собака! О твоя бедная собака!
Меня охватил смертельный страх. Я застыл в ее объятии.
– Что с ним? – потребовал я ответа. Мама отпустила меня и посмотрела мне в глаза.
– Крепись, дорогой, – сказала она. – Ты лучше сам погляди на него. Он под гаражом.
Я уже бежал.
Пространство под гаражом было единоличным убежищем Матта, так как туда можно было попасть только через узкий лаз. Я встал на четвереньки и заглянул в нору. Когда глаза привыкли к темноте, мне удалось различить нечто похожее на Матта. Он свернулся клубком в самом дальнем углу, половина головы была прикрыта хвостом, и из мрака угрюмо сверкал один глаз. Я понял, что его не покалечило серьезно, и с облегчением приказал ему вылезти.
Он не шелохнулся.
В конце концов мне самому пришлось ползти в берлогу и, применив грубую силу, тянуть его наружу за хвост. На свету вид моего Матта так поразил меня, что я выпустил его хвост, и пес снова мигом исчез в своем укрытии.
Матт больше не был собакой черной с белым или даже черной с желтым. Он был ярко-черным с синим. Те участки его шкуры, которые когда-то были белыми, светились теперь неземным ультрамариновым цветом. Впечатление было ужасным, особенно от головы, так как нос и морда просто были ярко-синими.
Превращение Матта произошло в тот самый день, когда я уехал на озеро Маниту. Он был раздражен и недоволен тем, что его оставили дома, и всю вторую половину дня дулся. Когда пес увидел, что никто не жалеет его, как он того заслуживает, он убежал и пропадал до вечера. Его возвращение было примечательным.
Где-то в прерии восточнее города он нашел то, чем можно было отомстить человечеству: дохлую лошадь, очень удобную для того, чтобы вываляться в тухлятине.
Матт проделал задуманное очень старательно.
Домой он явился в самом начале десятого и предоставил сумеркам скрывать его до тех нор, пока ему не удастся незаметным образом пробраться в свое убежище. Матта захватили врасплох: из засады на него прыгнул папа. Пес сделал отчаянный рывок и убежал на короткое время. Его сцапали на заднем дворе и, не взирая на горькие вопли, приволокли наконец в подвал. Двери закрыли, заперли на ключ, а в лоханках приготовили воду.