Суровому необходимо было знать, где находится Настя, всё ли в порядке с ней и с ребёнком…
— Ты глухой, что ли? — прокаркал сиплым голосом, удивившись, как звучит его голос.
— Не глухой. Но не знаю. Стоит ли тебе сейчас напрягаться, — с сомнением ответил Руслан, посмотрев на Сурового пристальным взглядом.
— Я не напрягаюсь ни капли. Я лежу. И, кажется, ещё долго буду лежать, так?
Руслан покачал головой.
— Знаешь, здешние врачи уже сделали всё, что могли. Они прооперировали тебя, а дальнейшее стоит доверить зарубежным коллегам. Я уже созвонился с клиникой в Германии. Они выхаживают даже самых сложных ожоговых больных, с большим процентом повреждения кожи. У тебя не самый сложный случай. Ожоги средней тяжести и не по всему телу. Но пересадка кожи в некоторых местах всё-таки необходима. Поэтому я думаю, что тебе стоит сосредоточиться на выздоровлении и не думать ни о чём другом. Всеми делами я могу заняться сам.
— Разве я спрашивал тебя о делах? Я спросил тебя о девушке, которая вынашивает моего ребёнка.
— Это ещё надо проверить. От тебя ли она залетела.
Суровый бешено и со злостью посмотрел на Руслана. Ему хотелось обматерить брата, обложить его так, чтобы у того уши в трубочку свернулись. Но в то же время он неплохо знал Руслана и знал, что без причины тот бы не стал ни тянуть резину, ни возводить напрасные обвинения.
Неужели с Настей что-то нечисто? Эта мысль отозвалась болью где-то внутри. Даже не в сердце, но глубже. Медленно, но неумолимо боль расширилась на всё тело. Суровый скривился от агонии. Руслан нахмурился и метнулся к двери, ведущей прочь из палаты:
— Нужно сказать сестре, чтобы сменила тебе капельницу с обезболивающим. Действие прошлых лекарств уже закончилось!
— Нет. Постой! Ничего не надо.
— Ты уверен?
— Уверен.
Суровый с трудом подавил сильный приступ тошноты и сглотнул противный ком. Трудно было объяснить Руслану, что испытывая мучительную боль, он чувствовал себя живым.
Было бы гораздо сложнее морально лежать бесчувственным и всем довольным куском горелого мяса. Впрочем, он не собирался озвучивать вслух свои мысли и мотивы. Достаточно было того, что он обозначил свою позицию.
— Так что с Настей?
Руслан вернулся к кровати Сурового и сел в кресло, задумчиво перебрасывая телефон из одной руки в другую. Руслан всегда делал так, когда нервничал и не знал, с чего начать разговор.