Он решился на бой.
— В конце концов... — пробормотал он и не договорил. Он начал
активировать многочисленные руны, знаки и кристаллы, вливать в себя
накопленную силу. Он решил собрать всю свою мощь, и попросту
раздавить вероятного противника. В конце концов, у него был запас —
две девочки, запертые в темнице. Если все пойдет плохо, кровавый
паук высосет из них кровь и боль, отчаяние и страх, преобразует все
это в магию и передаст хозяину.
Как бы ни пошло дело, отступить и затаиться он сможет всегда.
Снова накопить силы, и тогда уж ударить по всем правилам.
А пока...
Спустя полчаса Цернех вышел из дома.
Казалось, под его ногами вздрагивает земля, а его тень
приплясывает и корчит страшные рожи. Прямо у дверей он увидел двух
полицейских. Похоже, они подошли к дому и собирались звонить,
арестовывать или задавать свои бесконечные глупые вопросы... но тут
настала Ночь и теперь они стояли беспомощные и жалкие. Цернех
остановился взял одного из них за подбородок, повернул к себе,
заглянул в глаза.
— Ну, и что ты будешь делать, дурень, если я оторву тебе голову?
— спросил он с усмешкой. В глубине глаз полицейского мелькнул
страх. Он не мог понимать, что происходит, никто не провел его
дорожками Ночи, но тень смерти коснулась его, и что-то внутри
чувствовало это.
Цернех немного постоял, наслаждаясь своей властью, но потом с
сожалением отпустил дурака. Нельзя было тратить силы ни на что,
кроме цели. Неизвестно, с чем придется столкнуться.
Эльвира пыталась дремать. Ей казалось, что если получится
уснуть, то все беды исчезнут. Она просто проснется дома, либо не
проснется вовсе — даже это уже не казалось таким уж плохим.
Безнадежность и страх... Сам воздух здесь провонял безнадежностью и
страхом. Вероника спала. А может, делала вид. Или просто замерла от
безнадежности. Она легла в углу, съежилась, словно пытаясь
завернуться сама в себя. В правой руке она держала огрызок
карандаша, словно волшебный талисман. Под голову она положила свой
последний рисунок. Эльвира ужасно жалела, что не может так же
забыться в рисовании, как она. Танцевать было страшно, а рисовать
она не умела.
На последнем рисунке Вероники были две машины, и скелеты,
машущие руками, и рыжий конь, скачущий в ночи. Когда Эльвира
смотрела на все это, она даже верила, что все это — грозные и
могучие знаки и знамения, предвещающие спасение... но стоило лишь
отвести взгляд от бумаги, и становилось ясно, что гибель намного
ближе.