– Ладно, – смирился Прохор и достал дрель.
Решительно закрепил ключом уникальное произведение жилохвостовских мастеров-металлургов и вдавил кнопку включателя. Дрель отчаянно завизжала, вгрызаясь в давно намеченное на стене место – крошечную лунку, отполированную до блеска предыдущими попытками. Акулина постояла с минуту, упиваясь своей маленькой домашней победой, да и пошла на кухню суп варить из тощего синеватого цыпленка. «Мама, и как у тебя из такой страшной птички такой вкусный булён получается?» – спрашивал по обыкновению Маврик.
А Прохор сверлил, навалившись на дрель всем телом, но вдруг сообразил, что надо бы точку поменять, ну на сантиметрик сместить – и всего делов. Чего он действительно так тупо уперся в одно место? Может, это в бетон и впрямь какой-нибудь сверхтвердый сплав вмерз в виде прутка или маленькой болванки? Сказано – сделано. Дрель пошла явно веселее, хотя по началу судить не следует, в верхнем слое и старые обои, и штукатурка, пока еще до бетона дойдешь. Так и есть: на полногтя погрузился, и снова – ни в какую!
– Эх-ма! – зарычал Прохор, вкладывая все силы в последнюю отчаянную атаку, как шахтер в забое, как солдат с «Калашниковым» на перевес, и чуть не выматерился на всю квартиру, да только тут и случилось непредвиденное. Сверло пролетело в пустоту, палец сорвался с кнопки, дрель остановилась, а лучший слесарь Мышуйска лбом ударился в стену. И стена, словно живая, отбросила его назад и вниз. Он еще только успел заметить, как из проделанного в ней отверстия вырвалось нечто – то ли огонь полыхнул, то ли дым повалил красно-оранжевый. Похоже, именно в этой загадочной субстанции и было дело, удар-то оказался никакой. Даже не больно – с чего ж тогда сознание терять?..
Конец ознакомительного фрагмента.