А вот случайно найденный «веблей»… А случайно ли? Стоит отдельно подумать. Сыскарь постепенно и спокойно склонялся к мистике, сам этого до конца не сознавая. Могло бы ему неделю назад прийти подобное в голову? А ведь самое смешное, что могло. Не так ли он рассуждал еще до «наркомовского дела»? Когда занимался загадочной смертью актрисы. Будь то обычное ограбление с убийством по ходу дела – и говорить бы не о чем, оперов таким не удивишь. Мало ли в Москве на вокзалах и в переулках за рублевые колечки режут. Да как!
А там ведь на привычную уголовщину наложились сразу несколько даже по отдельности необычных фактов. Был у нее первый муж, знаменитейший поэт, якобы покончивший с собой, но при весьма странных обстоятельствах. Сколько лет прошло, а слухи не стихают. Второй появился – театральный режиссер, тоже фигура мировой, можно сказать, величины. Гибель его не менее загадочна, хотя и в ином роде. Огромные деньги, в которых убитая буквально купалась, тратила без счета, а иногда и смысла, на что «компетентные органы» словно бы закрывали глаза, при том, что простому человеку вроде вот него, Буданцева, лишнюю сотню страшно из кармана достать. Совершенно непонятная позиция ГУГБ, вроде бы и торопившего МУР, но на деле всячески тормозившего расследование. Исчезновение «с концами» наиболее важных «свидетелей» из того же ведомства…
Буданцев помнил, что несколько раз, особенно по ночам, возникало у него ощущение явной чертовщины, прямо-таки клубящейся вокруг. Он ведь обрадовался поначалу, когда получил приказ сдать дело и заняться розыском Шестакова. А попал из огня в полымя.
Чистый Гоголь! Завертелась, заплясала вокруг нечисть и нежить. Стоило мертвую панночку-актрису в морге увидеть, и не было у него больше ни одного спокойного дня. Не в обычном смысле «спокойного», понятно, в каком… И в довершение – клад!
Буданцев потряс головой. Черт знает что лезет. Вот стоит напротив товарищ, с абсолютно понятной просьбой. Ночь, в Москве ночью страшно, оружия у него нет, а у меня есть. Причем – чужое. Отдам, конечно, а «пальчики» вытрем. Мокрой тряпочкой. Что касается номера, то вряд ли он когда-нибудь где-то в СССР регистрировался, и в любом случае – не на последнего владельца.
– Ого! – сказал Шестаков, приняв из рук Буданцева тяжеленный и удивительно неэлегантно сделанный пистолет. А казалось бы, англичане! То ли дело «борхарт-люгер 08» или даже «браунинг» любой модели.