Яркий утренний свет заставил зажмуриться и спрятать голову под одеяло. Кровать показалась непривычно широкой. Бельё приятно пахло весенними цветами. Хочу поспать ещё, но сверху на меня что-то плюхнулось, и тут же началась возня, сопровождаемая оглушающим визгом: «Мамочка, вставай! Мамочка, вставай!» Я бы потерпела, активно симулируя сон, но возня переросла в бешеную скачку с криками: «Просыпайся! Утро! Просыпайся! Утро!»
Это не мог быть сон. Слишком правдоподобно запахи, звуки, ощущения сливались в картину привычного мне утра. Скинув одеяло, я схватила маленькое, щуплое тельце, крепко прижала к себе и только потом открыла глаза. Лисёнок, а это был именно он, тут же обиженно запыхтел и начал вырываться. Не обращая внимания на его недовольство, я зацеловывала его щёчки, ерошила мягкие огненные волосёнки и не верила, что наконец-то прижимаю к груди своего сына.
— Не целуй меня! Я уже большой, — запротестовал он, пытаясь уклониться от ласки, и я послушала его, перейдя к шутливой щекотке.
Против неё Лисёнок ничего не имел и заливисто визжал, то подставляя под мои пальцы бока, то уворачиваясь. Я тоже смеялась, но по щекам градом катились слёзы. Такую сцену и застал Максим, войдя в спальню.
— Зачем разбудил маму? — он присел на кровать и перетянул смеющегося сына на колени.
Лисёнок ничуть не смутился строгого тона и принялся выкрикивать:
—Хочу на каток! Хочу на каток!
— Что случилось? — Максим с удивлением провёл рукой по моей щеке. — Почему ты плачешь? — Просто счастлива, что вы у меня есть. Не представляю жизни без вас.
— Глупенькая, — он легко коснулся губами моего виска, обнял одной рукой меня, а другой притихшего Лисёнка.
Не знаю, сколько мы просидели так. Мне бы хотелось, чтобы возникшее ощущение близости и счастья длилось как можно дольше, но у Максима были свои планы.
Он поднялся с кровати и подхватил Лисёнка:
— Не знаю, как ты, а твоя семья, очень голодна. Пойдём завтракать. Иначе всё остынет.
Всё ещё не веря в происходящее, я накинула халат и послушно пошла за мужем.
Стол на кухне накрыт. На тарелке золотятся румяные гренки. Чай заварен. Тонко нарезан сыр и сервелат.
— Лисёнка уже накормил кашей, — отчитался Максим, наливая кипяток в кружки.
— М-м-м, как вкусно, — простая еда показалась потрясающей.
— Да ладно, не льсти мне, ешь быстрее, и гулять поедем. Лисёнок уже извёлся от нетерпения.