— Пусть сидит, — отмахнулась Светка. — Не жрёт, на голову не сыпет, ну и ладушки.
— Свет, кошки, собаки тут ходят. Песочница не закрыта.
— И что? Ну попадётся ему какаха! Кто из нас каках не трогал? Все живы. Никто не умер.
Светка ещё что-то говорила, но меня отвлёк крик: «Мамочка! Смотри, как я могу!» Сердце болезненно сжалось. Взлохмаченная девочка в коротком сарафанчике стоя раскачивается на качелях. Рядом улыбается её мать.
В какой-то момент вместо девочки я увидела мальчишку с огненными волосами, заходящегося хохотом от восторга и кричащего:
— Мамочка, качай сильнее! Ещё! Ещё!
Изо всех сил я пыталась отогнать наваждение. Снов мне мало, теперь и наяву мерещится. Почему-то на глаза навернулись слёзы.
— Неужели жалеешь? — я не сразу услышала, что подруга обращается ко мне.
— О чём?
— Я же вижу, как ты смотришь на детей. Оборачиваешься на каждый окрик «мама». Наши дети были бы ровесниками.
— Дети? Ты что имеешь в виду?
— Не бери в голову. У матери своей лучше спроси. Ванечка! — она кинулась к песочнице. Ваня треснул девочку совочком по голове и получил сдачу ведёрком. Теперь он оглушительно орал, не желая смириться с такой несправедливостью. Светка вытащила сына из песочницы, отряхнула его, погрозила пальцем обидчице. — Всё-всё, уходим, сыночек. Нам кое-куда зайти по делам нужно, только сейчас вспомнила, — бросила она мне, поправляя на ребёнке кепочку. — Так что, ты уж прости, но нам сегодня не по пути.
Мать не хотела разговаривать со мной на эту тему, отмахивалась:
— Ну что ты на ночь глядя прицепилась! И вообще Светку не слушай. Язык ей надо подрезать. Знает же, что тебе нервничать нельзя.
Но когда она поняла, что не отстану, горькие слова вырвались из неё грязным, разрушительным потоком, уносящим меня в бездну:
— Ну сделала аборт! И что? Правильно поступила. Ну куда нам ещё один рот? В своё время я с тобой так намаялась. Одна с двумя детьми, никому не нужная, врагу того не пожелаешь. Светка родила, матери на шею свёрток подвесила, а сама опять по мужикам скакать. Живёт в своё удовольствие, а дитё бабушкино.
Тётя Валя гремела кастрюлями на веранде. На плите в сковородке шкварчало подрумяненное сало, ожидая, когда к нему добавят картошку.
— Кто отец моего ребёнка?
— Да какая разница уже! Мне ты не рассказывала, но дитя не хотела это точно. Забудь. Найдёшь мужика нормального, потом родишь. Свинтил, наверное, как и твой. Будь он неладен!