— Оно ведь как, галоп – он в атаке хорош или, когда, наоборот,
приходится удирать, — рассуждал Роланд, седлая свою рыжую кобылу. —
А так всё больше шагом да рысью. Для боя нам бы пригодились
жеребцы, но стоят они дорого, да и слишком своенравны. Может,
возьмём в бою как трофей, хотя, я слышал, арабы предпочитают кобыл
опять же за их выносливость, чем жеребец похвастаться не может.
Кстати, твоего мерина звать Аполлон.
— Серьёзно? Что-то он не очень смахивает на Аполлона.
— Ну моя-то кобыла вообще Матильда, и у моей старшей сестры
такое же имя. Подозреваю, в честь неё и назвали. Тем более что если
к ней, я имею в виду к сестре, присмотреться, то некое сходство с
кобылой угадывается, — хохотнул Роланд. — С грехом пополам этой
страхолюдине мужа нашли из купцов средней руки, и то на приданое
кое-как наскребли.
— А у меня семья большая?
— Да уж немаленькая, наши папаши постарались, чтобы парой
детишек дело не ограничилось, да ещё померло сколько при родах и во
младенчестве… У меня сестра и два брата, а у тебя три брата и две
сестры. Честно скажу, младшенькая Жозефина у тебя ничего, вернёмся
из похода – я предложу ей руку и сердце.
— Вон оно как… А у тебя были женщины?
Тот смутился и на его щеках проступил румянец.
— Знаешь, Симон, я никому об этом ещё не рассказывал, даже тебе…
В общем, этой весной я переспал с девушкой…Ну как с девушкой, уже с
женщиной, из нашей деревни. Она сказала, что в будущем я буду с
женщинами более опытен.
— Ничего не подцепил? В смысле, заразу?
— Бог миловал! — перекрестился Роланд католическим манером,
слева направо.
— А у меня случались… хм… амурные похождения?
— Вроде бы нет, если только ты сам от меня их не скрыл.
— И никто из нас ни с какой девицей не обвенчан, никто нас не
дожидается?
— Увы, а может быть, и к счастью, но суженых у нас нет.
— Ясно… Кстати, а ты точно знаешь дорогу до этого, как его,
Клермона?
— Симон, мы же в прошлом году там и на ярмарке были с братьями,
а потом еще и на церемонии акколады!.. Ой, я и забыл, что у тебя
память отшибло. В общем, я тебя приведу, куда надо.
По ходу дела я развязал тесёмки на своём кошеле, весившем
навскидку грамм сто. Внутри обнаружилась солидная горсть мелких
серебряных монет далеко не идеальной округлой формы. Я вытащил одну
из монеток, она весила что-то около грамма. Роланд объяснил, что
нам обоим отцы ссудили по сотне серебряных денье. Но так как вчера,
на второй день пути, у моего мерина отлетела подкова и пришлось
обращаться за помощью к деревенскому кузнецу, то пришлось отдать
ему три денье. Так что у меня оставалось 97 монет. Ему же батюшка
ссудил также сотню денье, из которых он пока ничего не
потратил.