Наконец Шарпу представилась возможность незамеченным проскользнуть на задний двор, но любопытство удержало его на месте. С улицы раздались шум и свист, похожий на тот, которым толпа встречает констеблей, если им случается забрести на лондонские окраины, затем ворота распахнулись, и Шарп замер в изумлении.
В воротах стояли английские матросы. Вел их морской капитан в треуголке, синем сюртуке, шелковых бриджах, чулках и туфлях с серебряными пряжками, с тонкой шпагой на боку. Свет фонарей отражался от золотой тесьмы узких эполет. Капитан снял шляпу, обнажив копну светлых волос, улыбнулся и поклонился.
– Я имею честь посетить дом Панжита Лахти? Торговец осторожно кивнул.
– Так и есть, – отвечал он по-английски. Морской капитан снова нахлобучил треуголку.
– Я пришел за Нана Рао, – добродушно заявил он с заметным девонширским акцентом.
– Его здесь нет, – отвечал Панжит. Капитан бросил взгляд в сторону веранды.
– Значит, передо мной его призрак.
– Повторяю, – разозлился Панжит, – его здесь нет. Он умер!
Капитан улыбнулся.
– Меня зовут Чейз, – промолвил он учтиво. – Капитан военно-морских сил его величества Джоэль Чейз, и я буду премного вам обязан, если Нана Рао выйдет ко мне.
– Его тело сгорело, – яростно заявил торговец, – а пепел покоится в реке. Почему вы ищете его здесь?
– Он не мертвее нас с вами, – возразил Чейз и сделал знак матросам выступить вперед.
Их была дюжина – все в белых парусиновых штанах, красно-белых полосатых рубахах и просмоленных соломенных шляпах с такими же красно-белыми лентами. Волосы матросы завязывали в длинные хвосты. В руках они держали массивные палки, в которых Шарп опознал прутья кабестана. Вел матросов громадный детина, голые предплечья которого покрывали татуировки; за ним следовал чернокожий гигант, словно ветку орешника сжимая в руке толстую палку.
– Нана Рао, – продолжил капитан, отказываясь признавать торговца мертвым, – вы должны мне, и я пришел забрать долг.
– По какому праву вы врываетесь в мой дом? – воскликнул Панжит.
Толпа, почти не понимавшая по-английски, взирала на матросов с беспокойством, а телохранители Панжита, численно превосходящие матросов и вооруженные не хуже их, рвались в бой.
– Мое право, – заявил Чейз гордо, – мой пустой кошелек. – Он улыбнулся. – Вы же не хотите, чтобы я применил силу?