– Ну… – Ростислав не мог спорить со своим мудрым и опытным отцом, но на лице его отражалось недоумение. – А раз так, помогать-то ему зачем?
– Уговор у меня с ним, – тихо сказал Володарь и бросил взгляд на дверь. – Выглянь, никого там нет? Гони из сеней вниз, если есть кто.
Ростислав выглянул в верхние сени, убедился, что за дверью ни души, вернулся и снова сел, глядя на отца озадаченно. Тот явно затеял что-то загадочное и непонятное.
– Уговор? О чем?
– Вот о чем…
Словно не решаясь сразу заговорить, Володарь накрыл ладонью смуглую руку сына, потом отпустил. Ростислав мельком отметил, какая морщинистая, с набухшими венами стала у отца рука – совсем стариковская.
– Как призовет меня Господь, – начал он, и Ростислав по привычке перекрестился, – я перемышльский стол тебе оставлю.
– Мне? – Ростислав выразил изумление больше взглядом, чем голосом.
Будучи младшим из трех сыновей, он не рассчитывал получить стольный город раньше старших братьев.
– Да, тебе, – подтвердил князь – негромко, но твердо, как хорошо обдуманное решение.
Скрипнула дверь, зашла княгиня Юстина, но, увидев, что муж и сын углубились в беседу, так же молча вышла и плотно прикрыла за собой дверь.
– В тебе моя кровь, дух мой, и князь из тебя лучший будет, – продолжал Володарь. – Ты и смел, и умен, и упрям – от своего не отступишься. Да и в городе тебя любят. Но ведь Владимирко так просто не проглотит, что ему, старшему, Звенигород или Белз достанется. Станет народ мутить, половцем тебя ругать, дедом Боняком попрекать, еще в Киев жаловаться надумает. Вот я и хочу, чтобы Киев не его, а твою руку держал. Помоги Вячеславу, пока он в нужде, дай ему в Туров без большой крови вернуться – вот и будет у тебя союзник. Потом он тебе поможет. А будешь дружить с туровским князем – и Андрей владимирский нам не страшен, Вячеслав ведь Андрею старший брат. Понимаешь теперь?
Ростислав неуверенно кивнул. Понимать-то он понимал, но ко всему этому еще следовало привыкнуть.
– Поэтому и хочу, чтобы с войском ты шел, а не Владимирко и Ярослав, – добавил отец. – Пусть Вячеслав тебе будет обязан, а не им.
Они помолчали, потом князь вздохнул:
– Хочешь не хочешь, а Мономашичи сейчас в большой силе. Никуда без них. Хотим не под Владимиром ходить – с Киевом дружить надо. Потому и Оленку нашу отдали за Романа. Помнишь Оленку?