Однако повезло в этот день далеко не всем, как зачастую случается в этом несовершенном мире. Кому-то глазеть на руко…творчество мага, а кому-то и пахать на плацу под руководством злобного нелюдя. Пятерым новобранцам-стрелкам никто не завидовал, наоборот, им всецело сочувствовали от мала до велика, но помочь ничем не могли. Альс, пребывавший в самом отвратительном состоянии духа и лютовал вовсю. Не то чтобы парни впервые в жизни видели луки и стрелы, до этого злополучного дня они искренне считали, будто владеют этим видом оружия вполне сносно. Но эльф сумел доказать всем пятерым, что они являются не кем иным, как «косорукими уродами», «слепыми болванами» и «безмозглыми тупицами». Витиеватая ругань сделала бы честь любому тангару-лесорубу, и невольные слушатели эльфьих излияний только головы втягивали в плечи, радуясь, что словесная мощь направлена исключительно на пятерых несчастных.
Стрелы летели куда угодно, кроме мишени, тетивы рвались, и в конце концов бешенство Альса достигло апогея. Он подошёл к соломенному чучелу с намалеванным углем кругом на мешковине тулова и заслонил его собой.
– Стреляйте по мне! – приказал он.
– Дык… как же?
– Не можно…
– Можно. Все едино никто не попадет. Наоборот, кто попадет – тому дам целый медный полуягр. В качестве премии.
Стрелки переглядывались, всеми силами борясь с искушением воспользоваться таким удобным моментом, чтоб и поквитаться с эльфом за издевательства, и получить лишнюю денежку. Мастер Альс редко кому давал шанс причинить себе вред.
– Хватит телиться, начинайте! – сказал Ириен.
При виде его кривой ухмылки руки людей сами потянулись к колчанам.
– Вас даже не пальцем делали, олухи, а старой кочергой…
От первой стрелы эльфу совсем не пришлось уклоняться. Она пролетела выше его макушки на целый локоть. Вторая легла ближе, третья – заставила нелюдя крутануться вокруг своей оси, чтоб она не угодила прямиком в его жестокое сердце.
– Плохо, засранцы, плохо, – констатировал Альс.
Парни напряглись и стали целиться лучше. Теперь эльфу пришлось извлечь свои мечи и вдоволь попрыгать. Но он неизменно отбивал стрелы. Некоторые из них он перерубал в полете, некоторые отскакивали от лезвий мечей. И если Альса в иное время еще можно было принять за человека, то каждое его движение кричало во весь голос: «Чужак!» и подвывало: «Не-е-е-елюдь!» всем, кто имеет глаза.