Как раз в этот момент он пошевелился. Она почувствовала, как напряглись его мышцы. Но он не поднялся.
Пенни добралась до двери и тихо вздохнула.
– Моп ange…[2]
Она замерла. Так он назвал ее только однажды. В голове звучала невысказанная, но безошибочная угроза.
Пенни выждала мгновение… но, ничего больше не услышав, обернулась. Он не двигался. И смотрел на свечу. И даже не обернулся к ней.
Не мог посмотреть ей в лицо…
Узел, стянувший внутренности, распустился; волнение куда-то ушло.
Она улыбнулась. Мягко. Зная, что он все равно не увидит.
– Не старайся. Смысла не имеет. Я знаю тебя, помнишь? Ты не тот человек, который станет шантажировать женщину… – И поколебавшись еще секунду, тихо сказала: – Спокойной ночи.
Он не ответил. Не дрогнул.
Пенни открыла дверь и ступила в коридор.
Чарлз прислушался к удалявшимся шагам, гадая, какая злая судьба заставила его столкнуться с подобными обстоятельствами. Не тот человек? Много она знает! Он был именно таким человеком… вот уже больше десяти лет.
Она уже в холле!
Чарлз тяжело вздохнул. Ей известна какая-то часть загадки, причем не столь уж маленькая. Притом она достаточно умна, чтобы тревожиться из-за какой-то мелочи, на которую случайно наткнулась. Но…
– Дьявол!
Оттолкнувшись от стола, он встал и вернулся в библиотеку. Там позвал собак и пошел прогуляться на укрепления.
Пусть морской ветер выдует из головы тяжелые мысли и воспоминания. Не нужно, чтобы они затуманили сознание и мешали мыслить связно, особенно сейчас.
Укрепления представляли собой земляные валы, окружавшие сады Эбби в южном направлении. С их широкой, поросшей травой вершины открывался вид на дельту Фауи. В ясный день можно было видеть море, переливавшееся, искрившееся под солнцем.
Он продолжал идти, думая о самых обычных вещах вроде волкодавов, резвившихся у его ног, отбегавших обнюхать следы, но всегда возвращавшихся к хозяину. Он получил первую пару собак всего в восемь лет. Псы умерли от старости, еще до того, как он вступил в гвардию. Когда два года назад, после ссылки Наполеона на остров Эльба, он вернулся домой, первым делом раздобыл себе Кассия и Брута. Но когда Наполеон сбежал, вновь вернулся к своему делу, оставив волкодавов на попечение Лидии.
Несмотря на всю заботу Лидии, к ее явной досаде, собаки при первом же появлении хозяина бросились к нему и больше не отходили.