Пенни немедленно свернула на следующем перекрестке. Она прекрасно знала городок и поэтому прошла кратчайшим путем к гавани, а потом затерялась среди самых старых коттеджей, вытянувшихся над верфями. Вероятно, для защиты от неумолимых ветров маленькие домишки лепились друг к другу, словно именно так могли лучше цепляться за склон холма. Здесь жили самые бедные обитатели Фауи: рыбаки и их семьи, скорее всего принадлежавшие к местному братству контрабандистов.
Пенни стала взбираться на холм. Но на полпути остановилась, перекинула шлейф амазонки через руку и громко постучала в толстую деревянную дверь. Не дождавшись ответа, она снова постучала. Но в этот час и в этом месте людей было немного. Она оглядела гавань: рыбачий флот уплыл. Самое время навестить матушку Гиббс.
Дверь наконец со скрипом приоткрылась, в щели появился налитый кровью глаз. Потом послышалось фырканье, и дверь широко распахнулась.
– Ну, мисс Щеголиха, чем могу помочь?
Через полчаса Пенни вышла из жилища матушки Гиббс, став ненамного мудрее, но, похоже, на шаг приблизившись к правде. Дверь с мягким стуком захлопнулась за ее спиной. Она быстро прошла по круто спускавшемуся вниз переулку. Нужно спешить, чтобы успеть в гостиницу «Пеликан», на Хай-стрит, в более приличной части города.
Дойдя до конца переулка, она свернула за угол. И наткнулась на стену из мышц и костей.
Он поймал ее за руку, удержал от падения. Не захватил в плен, и все же… она не могла пошевелиться.
Не могла даже моргнуть, глядя в его глаза всего в паре дюймов от ее глаз. При дневном свете они были насыщенного темно-синего оттенка, но, зная, какой острый ум кроется за этим взглядом, она понимала: пощады не будет.
От растерянности она даже затаила дыхание. Легкие явно отказывались работать. Его близость лишала разума.
Видел ли он? А если да, то что?
Словно разгадав ее мысли, он кивнул:
– Видел. Видел, из какого дома ты вышла. И знаю, кто там живет. Мало того, помню, что там происходит.
Его взгляд казался таким острым, что Пенни еще удивлялась, почему не истекает кровью.
– Может, объяснишь, что делала в самом известном рыбацком борделе Фауи?
Черт!
Она вдруг осознала, что ее руки бессильно лежат на его груди, и тут же с прерывистым вздохом отпрянула. Он не попытался ее удержать.
Какое счастье, что их разделяет хотя бы воздух. Теперь она может дышать, да и голова прояснилась.