– Спасибо, – улыбнулась она на прощание.
Слезы, которые она пролила вместе с Марчеллой, давно высохли, и теперь Сирина думала только о Брэде. Она не чувствовала, что уезжает, – ей казалось, что она возвращается домой.
– Прощай… – чуть слышно прошептала она, когда поезд тронулся и начал медленно набирать скорость. Знакомые очертания города постепенно отступали и пропадали вдали. В ее глазах не было слез, она думала о Париже и о том, что ждет ее там.
Поезд прибыл в Париж чуть позже полудня. Подъезжая к городу, Сирина увидела Эйфелеву башню, памятники, о которых она ничего не знала, затем поезд медленно вполз в Лионский вокзал. Сирина, поднявшись, прижалась лицом к вагонному стеклу, стараясь отыскать среди встречающих Брэда. Тут и там виднелись небольшие группы встречавших людей, но его нигде не было видно, и Сирина начала волноваться, что не сможет его найти. Вокзал был огромный, и внезапно она почувствовала себя ужасно одинокой. Когда поезд наконец остановился, Сирина взяла чемодан, небольшую корзинку с продуктами, приготовленную Марчеллой, и вместе с другими пассажирами нерешительно ступила на перрон. Она огляделась по сторонам, взгляд ее скользил по длинной платформе, пробегая по незнакомым лицам, а сердце бешено и гулко колотилось в груди. Она знала, что Брэд не мог забыть о ее приезде. Знала она и как его отыскать, если по какой-либо причине они не встретятся на вокзале, и тем не менее она сильно разволновалась.
– Думаешь, он забыл о тебе?
Молодой человек, с которым Сирина познакомилась в поезде, посмотрел на нее с дружеской улыбкой, и не успела она кивнуть, как ее юный попутчик вытянулся в струнку и отдал честь кому-то у нее за спиной. Девушка повернулась и оказалась лицом к лицу с Брэдом. Ее прекрасные зеленые глаза широко раскрылись, лицо вспыхнуло от возбуждения, ей хотелось радостно кричать, смеяться, но прежде чем она успела вымолвить хоть единое слово, подполковник Брэдфорд Джервис Фуллертон, стиснув ее в своих объятиях, поднял в воздух. Юный солдат-американец исчез, пожав плечами и улыбнувшись.
В то утро в честь приезда Сирины Париж облачился в свои самые чудесные краски. Над головой раскинулось голубое небо, яркая зелень мелькала там и тут, проносились фасады зданий, отделанных белым мрамором и золотом, богатые дворцы. Люди повсюду были счастливы и радостны: в вязаных шапочках, красных шарфах, с раскрасневшимися на морозном воздухе лицами, глаза их сияли. Приближалось Рождество, и это Рождество было первым после окончания войны, впервые за шесть лет парижане могли отметить его с настоящей радостью.