– Так-то лучше.
– Одно не пойму, – задумчиво произнес Пинчек. – Как они нас нашли, все было шито-крыто.
У Михи появилось нехорошее ощущение, в животе заурчало, а потом так скрутило, что он сел там, где стоял.
– Да, парень, не повезло тебе, – сказал Пинчек, посмотрев на Кемпла. – Не быть тебе охотником за головами. И на будущее скажу сразу: никогда не препятствуй и не противоречь людям из «Омеги», спецам космических схваток или, того хуже, с «Альфой». – При этом Пинчек вытащил пистолет и забросил его в дальний угол помещения, то же самое сделали остальные члены группы. – Эти на земле вытворяют такое, что даже и мне не снилось, штурмуют любые здания в любых ситуациях и условиях, сотни лет практического опыта…
– Почему вы не сопротивляетесь? – уныло спросил Миха. – Ведь нас всех посадят.
– Не всех, а только тебя…
– Но ведь именно вы и ваши люди убили столько народу!..
– Не все так просто, парень, но детали ты узнаешь позже, а мне объяснять нет ни желания, ни времени.
Послышался звук стыковки, и вскоре все помещение заполнили полицейские в синей герметичной броне, с шевроном на рукаве в виде округленной фигурной буквы «Ш» желтого цвета, в окружении звезд. Из-за этого символа в уголовной среде омеговцы получили прозвище – задницы. «Действительно, – посмотрев на шеврон, отстраненно подумал Миха. – Есть что-то общее».
Всех присутствующих поставили на колени и, после того как закончили осмотр, повели на свой корабль.
– А как насчет прав и предъявления обвинений? – спросил кто-то, но в ответ получил только легкий удар в зубы.
– Всем молчать, уроды. Следующему, кто скажет хоть слово, выбью все зубы.
Сказано было таким тоном, что всем стало ясно – этот человек сделает именно так, как обещал – выбьет ВСЕ зубы, не больше и не меньше.
Задержанных бросали в один огромный «обезьянник», рассчитанный на две сотни человек, который оказался почти полным. Пахло здесь далеко не ресторанной кухней, а кое-чем похуже. Однако вполне терпимо, вентиляторы трудолюбиво гнали воздух, освежая камеру каким-то дополнительным ароматом, но лучше обходилось без него. Смешиваясь с запахом задержанных, этот освежитель давал неописуемый букет, который сильно тревожил усиленное многолетней болезнью обоняние Михи Кемпла.
– Здорово, Донор.
Миха обернулся к положившему на его плечо руку, им оказался Кудряшка Сью с одним своим подчиненным. Выглядели оба ободранными и измазанными, от них воняло болотной тиной, а высохшая грязь кусками осыпалась на пол.