Мария лишь
пожала плечами.
– А
микрофон захватила?
Она
кивнула.
– Тогда…
если готовы… приступим? Все взяли свои слова?
Чертыхаясь,
он установил магнитофон на стол, подключил его к сети, воткнул
микрофон.
– Андрей
Михалыч, вы первый.
Пожилой
мужчина кивнул, достал лист бумаги с напечатанной речью, подошел к
столу и взял микрофон в руки. Он заметно волновался, лист слегка
дрожал.
***
Витя едва
втиснулся в трамвай.
–
Проходите, проходите в салон, – слышалось отовсюду. –
Подвиньтесь!
Он
отсчитывал остановки на память. Выходить на десятую. На цифре
девять он понял, что не сможет пробиться к дверям. Толпа стояла
плотной стеной.
–
Пропустите! Пустите меня! – воздуха не хватало. Его голос никто не
услышал. Трамвай громыхал по мостовой. На прачечном обычно никто не
выходил. Все ехали до площади.
***
–
Включай.
Клацнула
кнопка записи.
– Включил,
начинайте.
– Товарищи!
Разрешите от лица экономического отдела прачечного комбината
поздравить вас с днем работника легкой промышленнос… – мужчина
вдруг закашлялся.
– Стой,
стой, выключи пока запись! – раздался голос. – Подайте
воды!
***
Изо всех
сил он начал раздвигать стоящих перед ним людей. Кто-то недовольно
ворчал, некоторые все же уступали путь, другие как стояли, так и
продолжали стоять.
–
Пропустите, пропустите! Мне сейчас выходить…
Трамвай
остановился, двери с трудом открылись, а до выхода ему оставалось
еще метра два.
–
Пропустите, – раздался твердый и уверенный голос. – Пропустите
человека.
Толпа
разошлась и его вытянуло из трамвая на свежий воздух. Витя
оглянулся, чтобы поблагодарить своего спасителя, но двери уже
закрылись.
Опрометью
он кинулся к дверям прачечного комбината.
***
– Так.
Дубль два. Андрей Михалыч, вы готовы? Постарайтесь.
Мужчина
кивнул.
– Включайте
запись.
В этот миг
дверь в актовый зал распахнулась и, сопровождаемый криками «Стой!
Туда нельзя!» в помещение буквально влетел растрепанный
раскрасневшийся мальчик.
Увидев на
сцене мужчину с микрофоном в руках и стоящий подле него большой
магнитофон, парнишка издал судорожный вопль и ринулся
вперед.
В этот
момент в дверях актового зала показался красный от злости вахтер с
длинной шваброй в руках. Фантасмагоричная картина буквально
заставила всех присутствующих привстать со своих мест.
– Сто-ой! –
заорал пожилой, но резвый вахтер, – кому сказал,
сто-о-ой!