– Папа бы
тобой гордился, – сказала она. – Хоть меня и лишили премии за твою
выходку, все наши мужики были в шоке. Храбрый парень растет,
сказали.
–
Мам…
– Да,
сынок.
– А… если
бы ты могла изменить будущее, чтобы ты сделала?
Маша
покачала головой.
– Я бы
хотела, чтобы ты был счастлив, – сказала она. – Спокойной ночи,
сын.
2010 год
– Боюсь… –
маленький сухонький доктор снял очки, вытер рукавом халата
вспотевший лоб: – …боюсь, молодой человек, гипноз на вас не
действует.
Виктор
привстал с кушетки. Голова у него закружилась, и он тут же осел на
сморщенный коричневый дерматин.
– Что? –
спросил он доктора. – Что вы сказали? – В голове шумело, в мозгу
проносились странные туманные образы, среди которых он различал
давно забытые черты отца, испуганный взгляд соседки, какие-то
коридоры, яркий свет, бьющий прямо в лицо, ворота воинской части,
лес, холод и…
Виктор
опустил ноги на пол, обхватил голову руками и застонал.
–
Помилуйте, голубчик… – взмолился доктор, – я, к сожалению, не
волшебник, а у вас явно функциональное расстройство… возможно, вы
где-то сильно ударились и теперь вас мучают эти головные боли. Что
же вы мне сразу не сказали… в таком случае гипноз вам
противопоказан и даже опасен. В каком-то смысле не исключена
возможность, что в ходе процедуры ваша настоящая личность может
быть подменена вымышленной, придуманной… – Доктор вздохнул,
медленно снял белый халат и повесил его на спинку вытертого до
блеска кожаного кресла.
– То есть…
по-вашему, я все это выдумал? Так, что ли?
– Ну зачем
же – все? Реальность смешалась с фантазией и теперь сложно понять,
где – что, – миролюбиво ответил доктор.
В дверь
тихонько постучали.
– Софочка,
это ты? Мы уже заканчиваем.
– Яша, у
вас все хорошо? Я слышала голоса…
– Да, все
замечательно, через пять минут я выйду.
Виктор
взглянул на доктора.
– Я хочу
повторить! Повторить сеанс.
– Это
невозможно! – Теперь голос старика был жестким и даже немного
злым.
Виктор сжал
кулаки.
– Назовите
цену.
– Молодой
человек, дело не в цене, а в том, что вы можете буквально сойти с
ума, умереть на этой кушетке, понимаете?
– Лучше я
умру, чем буду жить как пьяный зомби. Мне постоянно что-то
мерещится, я пью таблетки горстями, ничего не помогает! – чуть ли
не выкрикнул Виктор.
– Но вы же
что-то видели сейчас? Попробуйте разобраться в своих видениях,
понять их. В этом и заключается ключ к терапии. А голоса... все мы
их слышим, поверье опытному психологу… я работал на войне, в
горячих точках… – Яков Абрамович снял с полки черно-белую
фотографию в тонкой рамочке, всмотрелся в нее, потом вернул на
место. – Хотите историю? – Он глянул на дверь, видимо, вспомнив
обещание, данное жене, потом махнул рукой. – Был у меня в Афгане
один друг… мы познакомились… да, в общем-то, не знакомились, это
судьба так распорядилась – я оперировал тяжелораненого бойца,
пытался спасти ему ногу, когда начался жесткий обстрел и на кишлак,
где мы обосновались, пошла волной атака моджахедов. Все бы ничего,
командир вызвал вертушки, не первый раз это случалось. Раненых
должны были вывезти, потому что такие операции в полевых условиях
проводить нельзя, просто нет условий. Но я понимал, что боец просто
не выдержит.