Рёке, после возвращения, выдали
большую четырехкомнатную квартиру в новой двенадцатиэтажке. Так что
и взрослой компании места хватило. Космонавты время от времени
заглядывали в детскую, чтобы получить порцию умиления и, сбиваясь в
кучки, болтали, неторопливо утаскивая с богато накрытого стола
что-нибудь вкусное.
Катя с привычной завистью
смотрела на довольно хрумкающих вкусняшки подруг. Ну, правда, это
не честно: почему у Насти и Ханы такой метаболизм?! Самой врачихе
экспедиции приходилось постоянно ограничивать себя в еде и
переходить с одной диеты на другую. А когда она просмотрела
рекомендованный ей рацион на время полета, то только печально
вздохнула.
Вот и сейчас Катя грустно
поглядывала на свои любимые пирожные, которые одно за другим
исчезали в пастях ее товарок.
– Да плюнь ты! Сегодня можно! –
негромко сказал, наклонившись к ней, Федя Мисалов.
И быстрым движением попытался
перехватить тонкую руку Ханы, потянувшуюся за очередной порцией.
Девушка неуловимым жестом увернулась, но была поймана в
охапку.
– Ах, так?! – издала она боевой
клич и, извернувшись, куснула планетолога за кисть.
– Вай! – возмутился мужчина и,
опрокинув Хану на диван, устроил с ней возню.
– Веселый у них экипаж
получился, – заметил Вада Рёке.
– Даже завидно, – подтвердил
приятель. – Хотя я бы от них сбежал в космос и шел к Земле
пешком.
– Нася, спасай! – полузадушено
пропищала Хана.
Но подруга, меланхолично
наблюдавшая это безобразие, даже не пошевелилась.
– Капитан, наши наших бьют! –
воззвала Хана к Игорю.
– Федя, может ее связать? –
спросил Мыскин.
– И кляп из пироженки сделать,
– поддержала Настя.
– Предатели! Ладно, я
сама!
– Нет, только не щекотать! –
возмутился Федор и отскочил от японки.
Та, растрепанная, привстала с
дивана, выставила руки со скрюченными пальцами и
зафырчала.
Она была так похожа на
маленькую, но агрессивную черную кошку, что Настя не удержалась,
дотянулась до подруги и почесала ее за ухом.
И получила когтистой лапкой по
руке. Хорошо, что ногти космолетчица стригла всегда коротко, и
обошлось без травмы.
– Ну-ну, нэко-тян, успокойся! –
Настя с силой притянула к себе миниатюрную японку, обняла, гладя по
голове. – Плохой человек тебя больше не тронет. А я тебе ры-ыбку
дам, вку-усненькую.
Федор опередил Настю, оглядел
стол, подцепил пальцами кусочек лосося в кляре и осторожно протянул
его Хане.