«Ну и Брахма с ними!» – подумал
Киран.
Сейчас ему надо думать не об
этом.
Тележка, покачиваясь,
спустилась в обширный кратер, на дне которого притаилась
французская станция.
– Андре, готовь шлюз, – немного
устало сказал в рацию водитель – Сергей Хомич.
– Я не разрешаю! Это опасно!
Может возникнуть нештатная ситуация! – по-французски заголосила
Мирей и, перейдя на великолепный русский: – Я же говорила, что не
пущу вас на станцию! Разворачивайтесь и уезжайте!
– Ну и? – обернулся к Кирану
Сергей.
Индиец вздохнул и проговорил в
микрофон:
– Андре, код семьсот
девятнадцать!
– Что еще за код? –
настороженно и с истерическими нотками спросила Мирей.
– Принял, Киран, – ответил
французский астронавт и тихо добавил: – Мирей, прости.
– Нет! – взвился женский визг.
– Я не хочу! Я не смогу вас защи…
И оборвался.
– Сергей, как меня слышно? –
печально спросил Андре.
– Слышу хорошо, – подтвердил
водитель транспорта.
– Мирей отключена. Станция
переведена на резервное управление. Подъезжайте к шлюзу.
Спустя два часа Киран наблюдал
в иллюминатор за тем, как тележка отправляется в обратный путь.
Теперь на пассажирском сиденье разместился Жак Лавернь. Французу
предстояло пожить на российской станции, пока Киран разбирается с
закапризневшим искином. Ресурс жизнеобеспечения французской базы
рассчитан на двоих космонавтов, так что пришлось одному из них
уступить свое место индусу. То есть русскому индийцу.
Хотя Киран прилетел на Луну
чтобы налаживать помимо двух русских и японского искинов еще и
искусственный интеллект своей родной индийской станции, его
включили в состав именно русской экспедиции. Так было удобнее
работать.
«Ну почему французы такие
самолюбивые? – в очередной раз вздохнул про себя Киран. – Что им
стоило попросить меня и для их базы искусственную личность
разработать?! Я согласился бы с огромным удовольствием! Нет, «хотим
сами своего кибернетического помощника создать!» И
досоздавались!»
Мирей получилась слишком
эмоциональной и нервной. А еще ее разработчики перемудрили с
заботливостью и опекой экипажа. И искусственный интеллект стал
сопротивляться проведению сколько-либо опасных операций. Кончилось
тем, что она начала запрещать космонавтам выходить из куполов. Все
работы по монтажу новых модулей остановились, сроки срывались, и
вся программа зависла над пропастью.