Я прыснула смехом. Почему-то
слова Ханы меня развеселили. Это что, уже истерика, да? А вот фиг
вам всем!
И я шла, еле переставляя ноги,
пошатываясь и оступаясь.
А навстречу мне торопился,
расплываясь в тусклом свете Юпитера, белый призрак Игоря. Когда
между нами оставалось метров пятьдесят, я все-таки упала.
Завалилась на бок, медленно и неизбежно, как во сне. Мягко, но
сильно приложилась плечом о гладкую твердую поверхность.
Попробовала подняться, но
только переползла на четвереньки.
И тут меня вырвало.
Нет ничего более неприятного,
чем «искать Ихтиандра» в скафандре. Кислая вонь шибанула в нос,
шлем изнутри заляпало премерзкой слизью.
Нет, я так не согласна! Если
героически помирать, то чисто и красиво!
Я скорчилась на льду,
попытавшись схватиться за живот.
И почувствовала, что меня
поднимают.
Сквозь разводы на внутренней
поверхности шлема увидела совсем рядом серебристую ткань Игорева
скафандра и услышала:
– Настя, солнышко, потерпи еще
немножко! Скоро я дотащу тебя до дома.
17.04.2046
атолл Увеа, Новая
Каледония,
французская территория в Тихом
океане
Мадам Флорина Бонне все-таки
настояла на классической свадьбе. С венчанием в соборе Дижона, с
каретами и конной кавалькадой, с взаправдашним балом в замке
Бальёр.
Элен чуть-чуть поупрямилась, но
только для вида, и чтобы сделать приятное Клоду. Тот не мог
похвастаться знатностью рода или особым богатством. Происходил
молодой океанолог из обычной, но респектабельной семьи инженера и
преподавательницы заштатного университета. Поэтому ошеломляющая
роскошь и размах его смущали. Но, в конце-то концов, раз он
собрался жениться на дочери одного из богатейших людей Франции, то
пусть привыкает с первого дня!
А самой Элен очень хотелось
грандиозного праздника. Подготовка к нему возбуждала и окрыляла
девушку. А еще отвлекала от порой проскребывающего в глубине души
неприятного чувства.
Нет, она убедила себя, что
никакого предательства в этом нет. Ведь они со Станиславом уже
несколько лет, как не общались, даже не переписывались. А уж
теперь…
Но полностью себя уговорить не
получалось. Потому что любовь, поселившаяся в ее сердце девять лет
назад, никуда не хотела деваться. Она забилась в дальний уголок ее
души и тихонько смотрела оттуда на Элен, печально и
осуждающе.
Смотрела, когда девушка приняла
неназойливое ухаживание молодого доктора географии. Смотрела, когда
они вдвоем плавали в глубинах океана, в который Клод Лабель был
страстно влюблен. Смотрела, когда два месяца назад мужчина,
смущаясь и с трудом подыскивая слова, старомодно признался Элен в
любви.