- Горыныч, по лагерю огонь! -
Скомандовал Макс.
- Сдурел? - раздалось в
эфире.
- Выполнять приказ, они Риту
накроют! - выкрикнул Макс и задержал дыхание.
Через секунду в нескольких метрах
слева полыхнуло мощным взрывом. Стоящих "павианов" как ветром
сдуло. Макс лежал, но ему тоже досталось не слабо -- ноги покрошило
осколками камней, и одежда вся загорелась. Остальное прилетело по
бронежилету и в каску, но лицо и глаза обожгло очень сильно. Макс
принялся кататься по земле, чтобы сбить пламя. Глаза почти ничего
не видели, ноги болели совершенно невыносимо. Он потянулся к
аптечке, вынул одноразовый шприц с обезболивающим, хотел вколоть в
бедро, но там места живого не было -- мясо и кровь. Пришлось колоть
в плечо.
Затем сквозь непрерывный свист в
ушах, такой громкий, слово в двух метрах штурмовик шел на взлет,
послышался голос Риты в эфире.
- Макс, ответь Рите.
Макс!
- На связи... - прохрипел
Макс.
Не смотря на задержку дыхания, ожег
верхних дыхательных путей он все же получил.
- Как ты? - спросила
Рита.
- Кажись, мне пипец, - честно
ответил Макс. - Тебя-то хоть не задели?
- Не успели. Горыныч их вовремя
накрыл.
- Ну и норм. Добивайте
"павианов".
- Хрена с два мы тебя бросим, -
отозвался Батый. - Я уже "топор" с базы вызвал, будет через час с
небольшим.
- Хрен я час проживу.Суету
отставить! Выполнять приказ!
Слова давались с огромным трудом и
болью, Макс умолк. Перед глазами плыли алые круги. Он вдруг
почувствовал, что куда-то падает, ощущение было настолько реальным,
что руки, помимо воли, попытались за что-нибудь уцепиться, но тело
все равно заскользило в горячую гулкую темноту, расчерченную
тысячами серебристых линий. Тела не было, оно попросту перестало
быть, и через тьму между нитями скользило лишь сознание и поток
воспоминаний, подобно вороху ярких картинок, которые вырвало из рук
порывом ветра.
И вдруг удар. Мощный, словно
сознание с огромной высоты рухнуло куда-то и замерло. Макс ощутил,
что лежит боком на мягком ковре, а руки за спиной стянуты тонким
пластиковым шнуром. До слуха донеслись приглушенные то ли стенами,
то ли расстоянием, удары танцевальной музыки. Пахло дорогим мужским
одеколоном. Ощущение было настолько достоверным, что Макс распахнул
глаза.
В помещении царил интимный полумрак,
подчеркнутый черным цветом стен, потолка и ковра. Свет исходил лишь
от небольшого дизайнерского светильника на стене. Прямо перед лицом
торчала привинченная к полу толстая хромированная ножка
стола.