Если бы он действительно был виноват или замешан в каких-то сомнительных делах (я знаю, что это не так, просто если предположить чисто теоретически), то он бы сказал правду, что да, виноват.
И больнее всего то, что почему-то всегда страдают хорошие и добрые люди. Какая-то сволочь свалила все грехи на моего отца, а Булат поверил! Что же он за бизнесмен, что не может навести порядок в своём хозяйстве и выявить заразу?
Одним словом, если этот упырь не свяжется со мной и не начнёт вести переговоры, ему не поздоровится. Я об этом позабочусь.
Пока я рассуждала про себя и думала, думала, думала, вернулась из института Наташа. Она учится на экономическом факультете. Умница, круглая отличница и красавица.
- Ну как всё прошло? – с порога спросила средняя сестра.
- Пока никак, - ответила за меня Аня. – Крис сказала, что надо ждать.
- Мне кажется, что ничего не выйдет, - вздохнула Ната. – Нам нужно нанять адвоката лучше, чем этот слизняк, который только руками разводит, и деньги с нас тянет.
- Чтобы нанять адвоката лучше, нужно заплатить больше денег, которых у нас итак уже почти не осталось, - произнесла Аня.
- Мы вытащим папу, - сказала я твёрдо. – Просто чувствую, что Ахметов позвонит мне.
- Зачем ему тебе звонить, Крис? – поинтересовалась Ната. – Что ты можешь ему предложить? Денег у нас таких нет, чтобы заинтересовать его. Улик, которые оправдывают папу и укажут на действительно виновного – тоже нет. Не себя же ты ему предложишь?
- Почему нет? – пожала я плечами.
У сестёр раскрылись рты.
- Да ладно? – удивилась Аня. – Ты что, серьёзно?
- Погоди… Ты что же, предложила Ахметову себя? – обалдела Ната. – Ты с ума сошла?
- Кристина! Ты же не проститутка! – возмутилась Аня.
Я повернулась к ним и строго произнесла:
- Папа может сесть на очень долгий срок, если вы забыли. Полиция и следователи не шевелят своими задницами, чтобы найти настоящего преступника. Ахметову, по большому счёту, по барабану, кто сядет, лишь бы его деньги остались целы и на месте. Усилит охрану и контроль за своим имуществом и на этом всё. Жизнь у всех будет продолжаться, понимаете? У всех, кроме нас и нашего отца. Разве вы сможете спокойно спать, спокойно есть, зная, что папа сидит на холодной зоне, осуждённый за чужое преступление? Разве будете спокойно жить, зная, что не использовали все возможности, чтобы ему помочь? Если вы сможете продолжать жить как обычно, то пусть, я вас не осуждаю. Но я нет. Я не смогу.