Сыновья хозяина вытащили из люка ящик водки и отнесли его на корму, под камышовый навес. Хозяин присел на корсточки и стал ощупывать крышку, отыскивая заклеенное отверстие. Китайчонок, ползая на коленях, отдирал с ящика синюю бумагу. Гольды, жаждущие угощения, с вожделением смотрели на хозяина.
Пока Гао Цзо возился с ящиком, женщины и девушки перекидали через борт всю рыбу и отвалили от маймы.
– Отец, отец! Не забудь! – обращаясь к Локке, крикнула из лодки стройная девушка с русыми, расчесанными на пробор волосами. – Отец, кьякта мне возьми…
Это была Дюбака, дочь старого Локке.
Уже несколько раз толковала она отцу, что ей надо. У нее новый сиреневый халат. Ей хотелось бы расшить его по подолу тонкими медяшками а-чен – и морскими ракушками. А-чен – малютки-денежки – мать сняла со старой шубы, но кьякта – морские ракушки – достать можно было только у торговцев…
– Чего тебе? – спросил Локке.
– Ай-ай-ай, отец! Как не стыдно, уж забыл! Кьякта мне возьми. Смотри, ты обещал. Не забудь. Пьяный напьешься – опять все забудешь. Я сильно рассержусь.
Она оттолкнулась веслом от борта и погнала свою лодку, избегая лесин и коряг, мчавшихся по реке. Ветер трепал ее светлые волосы и короткий желтый халатик, расшитый птичками.
На халате девушки птички – души младенцев; это вышитые мечты о любви, о многих детях, о мальчиках и девочках, которых хотелось бы родить любимому.
– Ладно, ладно, возьму тебе ракушки! – прохрипел Локке, видя, что дочка уже сердится. Она нахмурила свои соболиные брови и делала какие-то знаки, разводя руками по подолу, а потом что-то показывала на пальцах. – Ладно, ладно… Скорей поезжай, а то тебя унесет. Тут плохое место. Майме-то ничего, а лодке плохо – закрутит.
Между тем протока, которую, судя по ее ширине, нетрудно было принять за главное русло, окончилась. Зеленеющие острова быстро уплывали назад.
По правому берегу чернели скалистые горбовины сопок. Река, огибая скалы, образовывала обширную излучину. Из-за быков рванул ветер. По реке, ударяясь друг о друга, побежали седые волны. Дождь вокруг как рукой сняло, и стало видно, что по лесистым вершинам сопок мчатся низкие рваные облака.
В разлив река достигала на этом месте двенадцати верст в ширину. Ветер гонял на просторе тяжелые волны.
– На протоку! На протоку! – орал Локке, обращаясь к дочери. Скорей…