Ладно, с телом потом разберусь.
Я огляделся.
Интересно, что там за картины?
Первая же, которая почему-то меня привлекла больше
других, заставила впасть в ступор. На ней была изображена девушка,
одетая в некрасивые футболку и куртку. Откуда-то пришло знание, что
эта одежда – форма. И она не просто некрасивая, она ненавистная.
Ничего себе… Какие интересные подробности. Но форма, конечно, не
главное.
Я смотрел на портрет Крапивы. В другом теле с другим
лицом, но Крапивы. И тоже черты девушки с портрета немного
повторяли черты Крапивы после смены внешности в Новосибирске. Она,
получается, тоже подсознательно откатывала внешность к прежнему
образу.
Только у этой девушки на портрете, в отличие от меня
в зеркале, не было никакой самоуверенности на лице. Только
отчаянная решимость. Словно ей предстояло сделать что-то очень
опасное, чего она никогда не делала. Но она была готова и не
собиралась отступать. Картина была графическая, черно-белая, но
художник отлично передал всё, что стоило передать. И опять я чуть
ли не на физическом уровне почувствовал, что память заполняется
доступной информацией. Даже не так… Информация всегда там была,
сейчас с неё спадают оковы.
Я не знаю, сколько я стоял, рассматривая портрет
Крапивы. Не думая, не вспоминая, просто рассматривая.
– Привет! Ты обо мне думаешь? – вышла на связь
девушка. – Что-то серьёзное? Я пока занята, но могу всех
распустить.
– Нет, не отвлекайся. Ничего срочного. Потом
расскажу.
– Хорошо, – Крапива «положила трубку».
Я проморгался и пошёл к следующей картине. Она была
побольше размером, так как изображала двух близнецов. Художник не
стал уменьшать их изображение, вместо этого просто взял холст
побольше. Тоже чёрно-белый рисунок. Очевидно, что это братья, уж
слишком похожи черты лица, но немного отличаются. Один помассивнее,
другой более стройный. И тоже что-то было не так с этой картиной.
Очевидно, это тоже какой-то привет из моего прошлого, но кто эти
парни я понятия не имел.
И было в этой картине что-то ещё, что заставляло
снова и снова пристально вглядываться в рисунок. Будто прямо здесь
изображена какая-то важная деталь, которую я не замечаю. Что ж…
Если она изображена, я её найду. Спустя несколько минут, я,
наконец, обратил внимание, что глаза у близнецов нарисованы
абсолютно одинаково, что не может быть ничем иным, кроме как
осознанным посылом художника. Каждый штрих, каждая чёрточка
совпадали абсолютно. Все остальные части тела и одежда (тоже эта
странная ненавистная форма) были нарисованы сами по себе, а вот
пристальный и спокойный взгляд братьев был абсолютно идентичен. Это
точно что-то значит, но что я пока не знаю.