Артефакторика —
точная и сложная наука, и каждая новая ступень ее использования накладывает на
мага свои, весьма неприятные, побочные эффекты. Последняя ступень, например,
полностью лишает зрения и рассудка. Всего ступеней шесть, у меня третья, а
шестая есть только у мудрецов с Пика ветров, и мало кто
из артефакторов желает для себя их участи. Мы чувствуем, когда
приближается следующая ступень, этот прилив силы и возможностей, за которые
всегда приходится платить зрением, магией, а порой и жизнью. У отца была пятая
ступень, количество достигших ее артефакторов насчитывает не больше
дюжины, и большинство из них долго не прожили, как и отец.
В детстве, мне
казалось, папа будет вечно, я с упоением слушала его рассказы, непонятные для
меня тогда размышления о судьбе и истинном предназначении артефакторов. Мы
часто засиживались в его лаборатории, он показывал разные опыты, и я слушала их
с восторженным лицом, не понимая, что в любой момент из-за них отец мог
перейти на шестую ступень. Он балансировал на грани, но все равно умудрился
создать шароноида — патент на который стал главным богатством рода
Белла, стабильно снабжающий нас деньгами.
«Практика —
главный учебник любого артефактора, даже если при этом есть большая
вероятность подорваться», — всегда говорил отец во время наших экспериментов.
Иногда прямо в ходе их проведения он изобретал потрясающие вещи, например тех
же механоидов. Бывший глава рода Белла придумал их, когда я была еще
совсем малышкой, и изначально это был обыкновенный конструктор — безобидная
развивающая игрушка. Но я росла, отец совершенствовал мою игрушку,
и механоиды со временем смогли не только обретать форму по моему
желанию, но и выполнять мои приказы. Возможно, механоиды так и
остались бы для меня детской игрушкой, если бы моё детство не закончилось так
внезапно вместе с гибелью отца. Игрушки не то, что может себе позволить
наследница рода Белла, и это, увы, не единственное лишение в моей жизни.
— Сати! —
настойчиво затрясли моё плечо, но я что-то невнятно замычала, поворачиваясь на
бок и закидывая ногу на одеяло.
— ТЫ ЧТО УСНУЛА В
ОБУВИ?! — от резкого визга живо открыла глаза и растерянно огляделась, пока не
нашла взглядом маму. Что-то ее взгляд не гарантирует мне ничего хорошего, а ещё
эта поза — руки, сложенные на груди — выглядит очень угрожающе. Проследила за
ее взглядом и нашла там свои тощие ножки в сапогах поверх чистого постельного
белья, которое мама поменяла только вчера. Мне конец, в этот раз точно.