Колдун из Темногорска - страница 40

Шрифт
Интервал


– Варенька, лапушка, что ж ты неуклюжая такая, – забормотал Воробьев-старший. – Это ж кузнецовский фарфор. Марьи Севастьяновны наследство. Она мне сама говорила, что каждая тарелка стоит…

– Чего орешь-то? Ромка твой сам и разбил! – Варвара тут же пришла в себя и кинулась в атаку.

– Зачем же вы врете! – возмутился Юл. – Вы тарелку разбили! Нарочно!

– А ты кто такой?! Не дорос еще мне указывать! – вскинулась Варвара.

– При чем здесь мой рост? – опешил мальчишка.

– Я там что-то видел, – не очень уверенно сообщил Василий Васильевич, пытаясь перебить ссору.

Роман сидел, окаменев, глядя на белые жалкие осколки. Потом поднял один, повертел в руках. Скол был красный, как кровь.

– Ерундой всякой занимаются, ну чисто дети, – фыркнула Варвара. – Смотреть противно. Спать идите, чтобы я вас не видела! А то завтра будете до двенадцати дрыхнуть! Совсем нынешняя молодежь разленилась – не то что мы раньше: вставали в шесть и на работу, и так тридцать лет подряд. Теперь все спят, сколько влезет, никто работать не хочет. Только воруют.

Роман схватил Юла за шиворот и буквально выволок из комнаты в сенцы, чтобы парнишка не вздумал сказать еще что-нибудь правдивое. И вовремя. Едва Роман захлопнул дверь в жилую половину, как Юл заявил:

– Она знает вора!

– Надо же, какой догадливый! Я это тоже кое-как сообразил.

– Почему не сказал?

– Не время. Иногда и помолчать нужно.

– И что теперь делать?

– Наверх иди и на боковую. Там на кровати спальник лежит. Пуховой. Американский. С войны еще остался. В нем жарко, как в печке.

– Наш пленник не сбежит? А то возьмет и меня во сне придушит.

– Он без моего позволения ни рукой, ни ногой пошевелить не может, – заявил колдун.


Роман, как и предсказывала Варвара, проснулся в субботу поздно. Еще лежа на тахте, понял, что думать о происшедших накануне событиях он пока не в силах. Только начинал он к чему-нибудь прилепляться мыслью, как память его тут же сворачивалась в тугой жгут, и мысли враз исчезали. Ощущение было, что вступил он в бурлящий поток, и тащит этот поток его за собой неведомо куда. Подобного с Романом еще не случалось. Зачем он вообще влез в это дело, притащил сюда Алексея да еще мальчишку прихватил довеском? Ну, положим, Юл очаровал его способностью чувствовать чужую душу, у Романа тут же явилась дерзкая мечта подчинить мальчишку своей воле. Что касается Алексея, то этот человек был сплошной загадкой. Кто подарил ему ожерелье? Зачем? И почему целая свора головорезов охотилась за этим типом в светлом плаще? Плащ? Странный наряд, к слову.