[ii] Ива́н Па́влович Брату́хин -
советский авиаконструктор и учёный в области вертолётостроения.
[iii] Была такая проблема у первой
четверки. Избавились от флаттера, утяжелив лопасти грузиками.
Правда, окончательно проблему это не решило.
Внизу пролетали черно-белые пейзажи Подмосковья. Никифоров
отслеживал засветки самолетов на радаре, а Сашка корректировал
курс, обходя их с уходом на предельно малые высоты. Свои это были
или немцы – не важно. Атакуют, не разобравшись в темноте и пиши
пропало. Так что береженого Бог бережет. А может быть, все-таки
имело смысл взять дополнительное вооружение? Не такой уж большой и
выигрыш по весу без него. Нет. Сейчас важнее скрытность и маневр,
да и запас топлива не помешает. Ну, а если придется отбиваться,
есть пушка в турели, от звена противника отстреляться хватит, а
если немцев будет больше, не помогут и ракеты.
Линию фронта пересекли с набором высоты, найдя свободное от
самолетов пространство, и опять ушли вниз, на сверхмалую,
прижавшись почти к самому лесу. Такое пилотирование требовало
запредельной концентрации и жутко выматывало. Наконец миновали
прифронтовую зону действия авиации. Все, небо чистое, можно немного
расслабиться. Сашка занял высоту в полторы тысячи и включил
автопилот. Но показания радара из внимания не выпускали. Нет-нет
появлялись засветки, но были они далеко и курсы не сходились, так
что просто отслеживали их. При подлете к Смоленску ушли далеко
северней и взяли курс на границу с Белоруссией. Решили
перестраховаться и зайти на место с запада, сделав крюк. Благо, что
запас горючего позволял такой маневр. И правильно сделали! На
радаре небо восточнее базы пестрело точками. Толи немцы решили
устроить воздушную блокаду Смоленских лесов, толи, что вероятней
всего, посты ВНОС услышали их пролет и подняли в воздух дежурные
звенья. Так что последние минут двадцать пришлось красться,
прижимаясь почти к самым верхушкам деревьев. На Ковчеге,
предупрежденные заранее по радио, их уже ждали. Взлетная площадка
была поднята. Правда, свет, чтобы не демаскировать базу не
включали, и садиться пришлось в полной темноте, что тоже изрядно
потрепало нервы. Аккуратно, с зависанием Сашка поставил вертолет
ровно в середину круга. По лицу и спине густо стекал пот.
Подрагивающими от напряжения пальцами, парень заглушил движки и без
сил упал обратно в кресло. Посмотрев на Никифорова, сиплым от
волнения голосом сказал: