– Это вы будете мешать нашим лошадям, – по-корвийски ответил
тот, сопровождая ответ наглой улыбкой. – Во дворе много места,
как-нибудь объедете.
Языки в соседних королевствах были похожи, и шевалье понял смысл
сказанного. В другое время такой ответ вызвал бы злость, сейчас он
спокойно подошёл к капралу и ударил его кулаком в горло. Сделав шаг
в сторону, сбил с ног одного из солдат. Двое корвов упали на камни
двора, остальные схватились за оружие. Дружинники навели на них
мушкеты, и то же самое сделал Хартмут со своими пистолями. У солдат
отобрали оружие, а самих заперли в караулке. Когда капитан вошёл в
трапезную, там тоже всё закончилось. Почти все корвы упали со
стульев и сейчас спали на полу, и лишь немногие лежали на столах
среди разбросанных блюд и перевёрнутых бутылей с вином.
– По-моему, этот не дышит, – сказал он подошедшему барону,
показав рукой на неподвижно лежавшего солдата.
– Может быть, – равнодушно отозвался Кай. – Значит, выпил за
себя и за товарища. Получается, сам себя наказал за жадность. Для
меня главное, что их никто специально не травил. Если спросят маги,
я так и отвечу. С охраной разобрались?
– Заперты в караулке, – ответил Хартмут. – Обошлись без
крови.
– Идите собирать семью, – сказал Кай. – Мы уже забрали золото и
сейчас заканчиваем собираться. Возьмём с собой обе кареты и
верховых лошадей на всех. Пока женщины будут ехать с удобствами, а
потом пересядут на лошадей. Скажите стражникам, чтобы собрали
мушкеты и пистоли корвов, и весь огненный запас и сложили в кареты.
Хотя лучше скажу сам, а вы занимайтесь семьёй.
Не прошло и часа, как из распахнутых ворот замка Штабер выехали
две кареты и шесть всадников с заводными лошадями и умчались в
сторону столицы. В первой карете сидела женщина лет тридцати пяти с
десятилетней девочкой, во второй – две девушки. Женщина была женой
шевалье Хартмута, девочка – его дочерью, а девушки – дочерьми
барона. Старшей недавно исполнилось пятнадцать, а младшая была на
два года моложе.
– Исполнилась твоя мечта, Сента, – сказала младшая сестра, – и
не пришлось никуда уезжать самой.
– Лучше бы я уехала одна! – хмуро отозвалась старшая. – Отец
никого не хотел слушать, отдал корвам кучу золота и до последнего
тянул с отъездом. Будет чудом, если нам дадут уехать.
– Прорвёмся. Сента, ты по-прежнему любишь своего Клода? А как же
Симон? Он уже год по тебе сохнет!