Если кто-нибудь срубит в чьем-нибудь саду дерево без дозволения хозяина сада, то он должен уплатить полмины серебра.
Если в доме корчемницы соберутся преступники, и она не задержит этих преступников и не выдаст дворцу, то эту корчемницу должно предать смерти.
Если кто-нибудь, протянув палец[6] против божьей сестры или чьей-нибудь жены, окажется неправым, то этого человека должно повергнуть перед судьями и остричь ему волосы[7].
Если чья-нибудь жена будет захвачена лежащею с другим мужчиной, то должно, связавши, бросить их в воду. Если муж пощадит жизнь своей жены, то и царь пощадит жизнь своего раба.
Если чья-нибудь жена умертвит своего мужа из-за другого мужчины, то ее должно посадить на кол.
Если сын ударит своего отца, то ему должно отрезать руки.
Если кто-нибудь ударит по щеке лицо высшего положения, то должно публично ударить его шестьдесят раз плетью из воловьей кожи.
Если врач, снимая бронзовым ножом бельмо с глаза пациента, повредит глаз, то должен уплатить деньгами половину его стоимости.
Свод законов царя Хаммурапи представляет собой приведение в известном порядке случаев из судебной практики, взятых из древневавилонского уголовного и гражданского права. Может быть, не во всех сферах жизни (как бы мы сказали сегодня) вавилонскому царю удалось навести порядок, но он был первым правителем древности, кто соразмерил с властью царя силу закона и признал за подданными право самим заботиться о своей жизни. Хаммурапи постановил, чтобы наказание виновному определял не сам пострадавший и не его родственник, а государственный орган именем правителя. Впервые представив в судопроизводстве гражданское право, Хаммурапи воздвиг себе памятник такой же вечный, как та плита из диорита, на которой он повелел изобразить себя рядом с богом Солнца и справедливости Шамашем.
В летний сезон 1908 года итальянская археологическая экспедиция, работавшая в южной части Крита еще с середины 80-х годов XIX века, вела раскопки царского дворца в древнем городе Фесте. Дворец располагался в исключительно красивой местности – на отрогах горы, возвышающейся над долиной Мессары. И здесь, в его развалинах, в один из июльских вечеров Л. Пернье обнаружил вместе с табличками (исписанными известным уже тогда критским линейным письмом) замечательный диск с неведомой дотоле письменностью.