– Чому ж анархистська? – удивился товарищ Шульга. – Социал-демократы большевики. Партия у нас, трэба сказаты, серьезная. Спысок номер пьять в Учредительное.
– Учредительное! – в один голос выдохнули штабс-капитан и Хивинский. На их лицах проступили столь не соответствующие моменту блаженные улыбки.
– Я бы, знаете, шомполами, – мечтательно проговорил Згривец. – Желательно – пулеметными-с.
– Камчой можно, – рассудил Хивинский. – У деда моего такая была, со свинцовыми шариками, бычью шкуру прорубала… Разложить господ ад-во-ка-ти-шек – прямо в Мраморном дворце. Начать предлагаю с Керенского…
– Слушать противно! – перебил командир Жук. – А еще спрашивают, почему народ офицеров не любит? Кто же таких полюбит? Шомпола, камча… Все бы вам над народом глумиться! Баловство это все, причем вредное. Адвокатишек, граждане, надо без всяких ваших церемоний ставить к стенке. А к Учредительному подбросить бронедивизион – пушечный для верности.
– Молодый ты ще, Максим, – осуждающе качнул усом Петр Мосиевич. – К стенке! Ремонтировать стенку кто будэ? А свинец грошей коштуе, народных, щоб ты знав. Тому ниякого «к стенке». Есть у нас старая шахта, у трех верстах отсюда. Видвэсты туды усих цих адвокатив з меньшовыками – и прощавайте, панове!
Улыбки с офицерских лиц словно дождем смыло. Поручик неуверенно кашлянул, зачем-то привстал:
– Шахта, как я понимаю… глубокая?
– На всех хватит! – отрезал командир Жук. – А для полной ясности, граждане, напомню. В августе вы со своим Корниловым уже против Керенского-гада воевали. Чем кончилось, могу рассказать – если кто забыл. А мы с Керенским в октябре в три дня разобрались, в бабском платье из Петрограда убег. Прав Петр Мосиевич, серьезная у нас партия!
Теперь настало время кашлять мне.
– Давайте по политическому вопросу… потом. Уже в Лихачевке. Господин штабс-капитан, вы хотели доложить?
* * *
Сумерки застали врасплох. Он, конечно, знал, что за днем следует ночь, ибо таков порядок во всех мирах, где светит Солнце, пусть даже невидимое за толщей серых облаков. Знал – и ждал, без всякого опасения и страха. Ночь будет нужна ему и всем остальным, бояться же в его маленькой совершенной Вселенной нечего. Сигналы, поступающие на нервные окончания, могут расстроить, но не убить. Просто первый вечер, просто первая ночь.