Теперь я точно знаю, кто она. Катя Сорокина – женская половина первого танцевального дуэта страны, которая уже успела выступить на прокатах, и может себе позволить откровенно наслаждаться обществом моего тренера.
В первое мгновение мне кажется, что меня со всей силы ударили под дых. От захлестнувшей изнутри волны чувств – боли, обиды, ревности и отчаяния – становится физически нехорошо, и я хватаюсь за стену, чтобы устоять на ногах. Тяжело принять тот факт, что Никита Сергеевич никогда не будет моим. Но смириться с тем, что он может быть чьим-то еще, оказывается выше моих сил.
Я знаю, что мне нужно уйти, но оставаясь незамеченной, я с удовольствием мазохистки наблюдаю, как Катя кладет руку с красивым маникюром на затылок Вернера, поглаживая плотную ткань капюшона, а потом поднимается на носках, с явным намерением его поцеловать.
Где-то вдали раздаются чьи-то шаги. Этот простой звук выводит меня из оцепенения, и я со всех ног бросаюсь в спортивный зал, на бегу смахивая с щек горячие слезы.
Вернер так и не появляется в тренировочном зале. На моей памяти, это первый случай, когда он пренебрегает своими непосредственными обязанностями. Очевидно, объятия с Сорокиной для него оказываются важнее, чем я, Марина и Лиза вместе взятые.
Игнорируя обеспокоенные взгляды Виолетты Владимировны, которые она бросает на меня с того момента, как я ворвалась в зал, дрожащими пальцами всовываю беспроводные наушники и включаю музыку на максимум.
Мне пора надевать коньки, потому что до разминки на льду остаются считанные минуты, но бешеный адреналин внутри не позволяет мне остановиться. Я хорошо себя знаю - стоит мне дать слабину, как я тут же расклеюсь. Поэтому я бегаю по кругу. Тренирую прыжки на паркете. С маниакальным упорством растягиваюсь. Но как ни стараюсь, не могу изгнать из головы видение двух стройных, прижимающихся друг к другу тел.
Вот Никита Сергеевич обнимает Сорокину. Вот ее тонкая рука скользит по его широкой груди. Вот он с нежностью в глазах смотрит на нее и наклоняется, чтобы поцеловать...
Прекрати, прекрати сейчас же!
Зажимаю пульсирующие виски пальцами, отчаянно пытаясь вернуть самообладание, но от слез, застилающих глаза, спасения не нахожу. Сжимаю переносицу и часто-часто моргаю. Мне ни в коем случае нельзя плакать. На льду камеры, зрители, все сливки ФФКР*, а мне после провального прошлого сезона дали шанс доказать, что я чего-то да стою. Почему, черт возьми, Вернер появился в моей жизни так некстати?