Постепенно на меня напала какая-то апатия и
отрешенность. Попытки освободиться, предпринимаемы мною на всем
протяжении времени нахождения здесь не привели к успеху. Изменения,
коснувшиеся тела, сделали несомненно сильнее и быстрее меня
прежнего, но отнюдь не превратили в супермена, способного разорвать
голыми руками миомерные силовые путы, надетые большую часть
времени. Я стал умнее, но по части обмана систем безопасности или
охраны так же не преуспел. Здешний персонал отлично знал свое дело
и не давал мне ни одного шанса провести их, чтобы сбежать из этой
душегубки.
Дни
шли один за другим. Желание обрести свободу и избавиться от
каждодневных пыток, начало уходить из уже почти сломленного тела. Я
даже перестал чувствовать боль, почти не обращая на нее внимание,
научившись отвлекать разум чем-то посторонним. Я так же выгибался
на столе, изображая страдания, но боли уже не ощущал.
Перелом произошел в один момент. Случайно
брошенный взгляд на один из мониторов, стоявших на столе, вернул
меня не только прежнего, но и разбудил во мне нечто такое, о чем я
раньше и понятия не имел.
Распластанное тело, пристегнутое к
вертикальной металлической стойке, совсем не походило на Максима
Вольфа до такой степени, что сначала я даже не узнал себя. Но
всматриваясь в осунувшееся лицо человека, с худым и поджарым телом,
понимание, что это и есть нынешний я, пришло ко мне не постепенно,
а внезапной вспышкой озарения.
Светлые волосы блондина, испарились, уступив
место пепельно-седым, торчащим в разные стороны лохмам. Шрамы,
покрывающие правый и левый бок, оставленные от некоторых «заборов
образцов» садистов, почему-то называющие себя учеными, четко
выделялись на белой коже. Абсолютно голый, я выглядел настолько
жалко и убого, что во мне что-то переклинило.
Чувство ярости и ненависти, зародившиеся
внутри, как будто обрели физическую форму, их сила помогла
разорвать путы в мгновения ока.
Стоявший чуть поодаль ассистент доктора
Гэлберт, успел лишь удивленно открыть рот, когда моя рука схватила
его за горло и повалила вниз.
Он
находился один в комнате, так что никто не помешал мне методично
бить головой помощника местного доктора Менгеле о поверхность
пола.
Я не
вышел из себя настолько, чтобы потерять контроль над своим телом.
Наоборот, четкость и легкость движений ощущались более чем в полной
мере. Я наслаждался этим. Внезапно появившаяся энергия буквально
переполняла меня и требовала выхода наружу. Я понимал, что в
настоящий момент убиваю живого человека. Понимал, но желания
остановиться не испытывал. Я бил, бил и еще раз бил, наблюдая, как
ошметки крови, мяса и костей отлетают в стороны. Никакого
отвращения или тошноты, только удовлетворения от того, что враг уже
мертв и точно больше не встанет.