Никто не ждал, пока мясо полностью пропечётся. Едва на нём
появлялась коричневая корочка, его тут же рвали зубами, вместе с
налипшей золой и почти не пережёвывая глотали. Ну ладно я, вроде
как бессмертный, а остальные? Так бесстрашно поглощать полусырую
медвежатину. У них либо иммунитет от местных паразитов, либо
настолько близкий с ними симбиоз, что им всё равно. Хотя насчёт
себя, я тоже не был вполне уверен, но надеялся, что меня сия
напасть минёт.
Некоторое время, никто не разговаривал. Слышалось только
урчанье, чавканье и отрыжки. Пока все насыщались, я постоянно ловил
на себе любопытные взгляды, хотя и сам не менее внимательно
рассматривал присутствующих.
Смуглые, с плоскими лицами и широкими приплюснутыми носами.
Раскосые, тёмные глаза смотрелись естественно и придавали их лицам
хищное выражение. Волосы и брови — чёрные и прямые. Удивительно, но
растительность на лице у них была довольно бедной. Да и ростом они
не вышли. Гатагын среди своих сородичей был самый высокий, но и он,
дай бог, если до ста шестидесяти сантиметров дотягивал. Остальные и
того меньше. На фоне моих двух метров, они казались
подростками.
Другое дело гигант. Мне никогда не приходилось видеть никого
подобного. Как я успел заметить по торчащим из-под его шапки
прядям, он обладал светло-пепельной шевелюрой, и даже бровями
такого же окраса, очень схожими по цвету с шерстью заваленного мной
мишки. Только посветлее, а может просто почище. Под носом и на
подбородке, волос вообще не было и походу, они там вообще никогда
не росли. Светлая кожа с лёгким голубым отливом, широкое лицо,
небольшой нос картошкой и пухлые губы. Особенно выделялись глаза,
которые произвели на меня впечатление ещё при первом контакте.
Яркие, бездонно-голубые как летнее небо, и без какого-либо намёка
на зрачки. Глядя в них реально становилось страшно. Жутковатый
тип.
— «Я тоже не против перекусить», — раздался в моей
голове голос нового друга. Точнее подруги. Только сейчас я
подметил, что он у неё на редкость красивый: грудной, довольно
низкий, как для женщины, но необычайно бархатистый, с еле заметной
хрипотцой.
— «Прости, что забыл про тебя. Конечно, присоединяйся. И ты
не будешь против, если я буду звать тебя не Ольгой, а Хельгой?»
— «А чем тебе Оля не угодила?» — возмутилась она.