Всеволод поморщился. Такая логика ему была не по душе. Хотя с другой стороны… В чем-то, наверное, однорукий рыцарь прав.
Томас, видимо, заметил неодобрение, промелькнувшее на лице гостя, но понял его по-своему. Поспешил заверить:
– Разумеется, нерадивый страж, не сообщивший мне о вашем появлении сразу, будет наказан со всей надлежащей строгостью.
Кастелян кивком указал в сторону, где, понурившись, стоял кнехт – маленький, худенький, невзрачный человечек с изуродованным лицом. На правой щеке кнехта выделялась рваная, не до конца еще зажившая рана. Ни меч, ни копье такую не оставят, а вот упыриный коготь – запросто.
– Не стоит, – поспешил заступиться за провинившегося стража Всеволод. – Мы не в обиде. Думаю, имелась уважительная причина, по которой этот воин не осмелились вас потревожить. Я слышал колокольный звон.
Тяжкий вздох.
– Ну, вообще-то… – кивнул Томас. – Знаете, вы прибыли в тот момент, когда мы прощались с братьями, погибшими в бою.
В воздухе повисла неловкая пауза. Упрек – не упрек. Извинение – не извинение.
– Не карайте своего стража, – еще раз попросил Всеволод. – Пусть дальше несет службу.
Кастелян пожал плечами:
– Как вам будет угодно. Вы – гость, причем, долгожданный гость. Вам решать.
Едва заметным движением руки Томас отпустил кнехта. Тот низко поклонился – и не понять, то ли кастеляну, то ли Всеволоду предназначался его поклон – после чего быстро и бесшумно удалился.
Томас сокрушенно покачал головой. Все-таки радоваться великой радостию – той самой, которая милостию Божьей – у однорукого рыцаря нынче не получалось.
– Прошлой ночью снова был штурм, – тихо проговорил кастелян. – Пало три рыцаря. Брат Фридрих, брат Вильгельм, брат Яков…
– Брат Фридрих, брат Вильгельм, брат Яков, – эхом отозвался Конрад. – Я хорошо знал их. Все трое – доблестные воины и благочестивые христиане.
– Еще погибло девять человек, – добавил Томас. – Верные оруженосцы, славные стрелки, бесстрашные кнехты…
– Девять… – также негромко повторил Конрад. Нахмурился. – Три и девять. Двенадцать. Слишком много.
– Проклятые нахтцереры едва не влезли на западную стену. Пришлось поджигать ров.
Некоторое время вновь царила тишина. Затем Томас вздохнул:
– Отбивать атаки все труднее. Нечисти становится больше, а людей остается меньше. Те же, кто еще жив, валятся с ног от ран и усталости. Ночью – битвы. Днем – вылазки, похороны погибших и изматывающая работа. Не спим, случается, целыми сутками.