Вечер незаметно переходил в ночь… Все начиналось сызнова.
По замыслу верховников, после дневного сеанса связи с биобратом человек должен был начисто забыть то, что увидел предшествовавшей ночью, иначе произошло бы смешение информации, что недопустимо. Белковый мог поглощать информацию только строго отмеренными, дозированными порциями – так уж он был устроен.
По той же причине подземник должен был как можно меньше знать что бы то ни было как о себе, так и о других. К чему? Он был всего-навсего переносчиком информации, и лишние данные только перегружали бы мозг, являясь ненужным балластом.
И потом, информацию о себе стереть труднее, она может остаться навсегда.
Подземники не запоминали друг друга, они не знали никаких родственных связей. Сплошная безликая масса, которая утром образовывала прилив, а вечером – отлив, растекаясь по стерильно чистым комнатам-сотам.
Удивительно, что с некоторых пор Крон Фур приметил. эту высокую сутуловатую фигуру. Было что-то в глазах этого человека, что обращало на себя внимание. Это не были пустые, лишенные выражения глаза подземников. Мальчик чувствовал, что человек чем-то его притягивает. А разве одно то, что он запомнил этого высокого старика, не было само по себе необычным?
Несколько дней подряд они встречались спозаранку на бегущей ленте, и однажды старик даже улыбнулся Крону и еле заметно подмигнул. Пластиковая кожа сидела на старике неловко, топорщилась, будто с чужого плеча, хотя это исключалось: защитная оболочка напрыскивалась на тело подземника.
Однажды руки их встретились на каучуковом перилебесконечной змее, лоснящейся в рассветном блеске панелей. Крон вздрогнул от прикосновения сухой ладони.
Конец ознакомительного фрагмента.