Гигантский осьминог продвигается резкими прыжками, каждый раз каким-то непостижимым образом увертываясь от норовящих ужалить метеоритов.
Влево… зачем-то чуточку назад… вправо… И вдруг, когда впереди раздался особенно сильный взрыв, Тобор замирает на месте. Идут секунды, бесстрастно-торопливо перепрыгивает с деления на деление алая точка на циферблате хронометра – он здесь же, рядом с экраном, а Тобор неподвижен, словно изваяние.
Ивану чудится, что пауза разрастается снежным комом, который катится с горы. «Скорее! Скорее!» – мысленно кричит, молит, требует Иван, глядя на фигуру, замершую посреди экрана.
То ближе, то дальше вспыхивают фонтаны метеоритных взрывов, а Тобор все чего-то выжидает.
«Стратегию новую, что ли, вырабатывает?» – мелькнула у Ивана догадка.
Люди в зале сохраняют спокойствие. Они знают, что Тобор лишен каких бы то ни было ограничителей и полностью самостоятелен в своих действиях. Для выполнения задания ему даны определенный отрезок времени плюс полная самостоятельность. Как распределить и использовать это время – его дело. Так что сиюминутное поведение Тобора – быть может, вынужденная пауза, необходимая для того, чтобы правильно оценить конкретную ситуацию, решить, как лучше действовать дальше…
Блюдца-фотоэлементы Тобора настороженно обшаривают кусок метеоритной полосы, который еще предстоит преодолеть. До кромки поля расстояние еще изрядное – километра четыре, прикидывает Иван. Не слишком ли все-таки медлит Тобор? И к земле вроде слишком уж прижался. Никогда прежде так не распластывался…
Иван до боли прикусил губу, и в этот самый момент Тобор, оттолкнувшись пружинящими щупальцами, прыгнул вперед, в сторону большой, еще дымящейся после взрыва воронки.
Нет, это не могло быть случайностью. Любое движение Тобора – Иван знал – рассчитано до миллиметра.
Описав крутую параболу, Тобор свалился в горячую, с рваными краями воронку.
Сзади послышались одиночные аплодисменты. Иван, сидевший в одном из передних рядов, обернулся. Хлопал розовощекий альпинист, сидевший на самой верхотуре, в последнем ряду. Увидя, что привлек общее внимание, он смутился и опустил ладони на откидной пюпитр для бумаг. Аким Ксенофонтович, мельком обернувшись, едва удостоил альпиниста каким-то отсутствующим взглядом и снова вперил взор в экран, на который Иван мог бы поклясться – смотрел безотрывно с самого утра, когда Тобор только начал свой путь по условной планете.