– Можно? – протянул клешню робот. Румо знал, что взгляд белкового в отличие от взгляда землеца или даже урбана способен проникать сквозь непроницаемые перегородки. Он дал передатчик роботу. Тот повертел его, сказал: – Да, передатчик неисправен, – но, возвращая, сжал шарик так, что он треснул.
Когда Румо вернулся на базу, его подняли на смех.
– Мокрая курица в упаковке! – такими словами приветствовал его воспитатель.
Румо объяснил, как было дело, но сам же вышел кругом виноватым.
– Белковый – машина, – поучал его воспитатель. – Он делает только то, что ты ему велишь. Твое дело – только отдавать команды. Ну а ежели ты и команду толком не умеешь отдать, то куда ты годишься?
В продолжение всего поучения белковый робот, который был с Румо, стоял рядом с безучастным видом.
– Но он поломал мой биопередатчик, – со слезами в голосе произнес Румо, показывая на робота.
– Разве тебе не известно, что за передатчик отвечает землец, а не его белковый? – строго сказал воспитатель.
Этот эпизод врезался в память Румо на всю жизнь. Разве можно забыть то унизительное чувство собственной беспомощности, с которым сидел он в открытом манипуляторе под дождем, не будучи в силах поднять верх, в то время как белковый спокойно занимался своим делом, не слыша (или делая вид, что не слышит) отчаянных криков своего хозяина?
И вообще, он, Румо, наверно, не такой, как все.
Других почему-то слушаются белковые роботы, а его нет.
Другие довольны судьбой землеца, а он нет.
Другие готовы с утра до ночи обсуждать агрономические тонкости выращивания пшеницы, а он предпочитает уединяться, чтобы без помех можно было мечтать о мегаполисе.
Среди других землецов Румо чувствует себя отщепенцем, белой вороной.
Но кто заронил в душу юного землеца мечту о мегаполисе?
Однажды в группе, где обучался Румо, появился новый землец. Как-то Румо, перемещаясь по коридору в своем манипуляторе, случайно уловил обрывок разговора, который вели между собой воспитатели. Румо догадался, что разговор идет о новичке, и, замедлив ход, навострил уши.
– Падший ангел, – сказал один воспитатель со скверной усмешкой.
– Он получил по заслугам, – пожал плечами другой.
А третий произнес и вовсе загадочные слова.
– Не исключено, что наша тихая обитель окажется для него лишь пересадочной станцией, – сказал он.